Дело о физруке-привидении
Шрифт:
Ветеран многочисленных битв с урожаем гордо возвышался на постаменте. То есть, на рукотворной горке с нарочно устроенным съездом. В горке мы заметили дверку — наверное, хозяин держал там принадлежности, а может, прокопал подземный ход на всякий случай: от такого основательного хозяина всего можно ожидать. Оказалось, изношенный мотор трактора заводится с толчка, и никак иначе. Поэтому трактор всегда загоняли на горку, пока его двигатель еще работал, и глушили только там. Чтобы потом завести агрегат, не нужно было всем аулом пихать его — достаточно было вынуть колодки из-под колес. Трактор сам скатывался под горку и чудесно заводился. Мне идея понравилась — это ж подумать, если бы по такой грязи нам еще и трактор пришлось толкать, чтоб завести!
Дальше все прошло гладко: хозяин трактора и застрявший мужик втиснулись на
Мы решили, что самый момент поесть, и прикончили банку тушенки. Аккуратно закопали ее поглубже — быстрее развалится — и тронулись вдоль кромки леса. Спасательная экспедиция отбросила нас на два километра южнее, и возвращаться к уже пройденному берегу Сожа мы не хотели. Мы решили двинуться прямо сквозь лес. Прошли полчаса вдоль опушки, и скоро отыскалась хорошо накатанная дорога в нужном направлении — на север.
Еще почти час мы шагали по мягкому проселку и удивлялись, как это он не затоплен и не заболочен. Признаться, мы опасались подвоха — что дорога упрется в непроходимый разлив — но все обошлось. Земля поднималась, лес вокруг очевидно становился суше. Кустарники и березы, которых было немало в низких местах, уступили чистому светлому сосновому бору почти без подлеска и с ровным моховым ковром. Так мы шли и шли лесом, и даже рюкзаки уже совсем не напоминали о себе. Я посмотрел на часы — около трех часов дня. Мы прошли еще сколько-то (на лесных проселках не бывает километровых столбиков, а карту выковыривать из рюкзака не хотелось), и пересекли еще одну асфальтированную дорогу. Встреченный велосипедист рассказал, что просека наша дальше выведет на Тумарин. Поскольку это приближало нас к цели, мы только обрадовались и бодро почесали прежним курсом. И в самом деле, скоро мы оказались во широком поле за этим самым Тумарином. Было что-то около полпятого, когда началась коррида. Небольшое (голов полсотни) стадо коров проявило нездоровый интерес к нашим намерениям. Очевидно, коровы поддались влиянию засланных в их ряды агентов погранохраны, а может быть нанюхались зарубежных веяний — как раз где-то в поселке вражьи силы жгли покрышки. Мы, разумеется, знали, что к коню надо подходить спереди, а к корове сзади, но этим наше сельхозобразование и исчерпывалось. Что следует делать, когда К ТЕБЕ спереди или сзади ОЧЕНЬ БЫСТРО подходят штук пятьдесят коров, соблюдая подозрительно ровный строй? (Приписка другим почерком "Не кокетничай, пиши — сматываться!")
Сохраняя достоинство, мы передислоцировались в ближайший лесок и с командной высоты наблюдали за развертыванием противника. Ей-богу, мы на военной кафедре не маневрировали с такой четкостью, с какой эти глупые животные совершали перестроения. Никакая вражья говядина не смогла бы пересечь незримый рубеж — Рудня-Споницкая была надежно прикрыта. Это уже потом нам объяснили, что коровы просто разворачиваются к ветру, чтоб по шерсти скользил. Или наоборот, чтоб не скользил — честно признаю, что не специалист. Ну вот, тут мы еще раз перекусили и вытащили карту. До Ветки было уже совсем близко — час или около того. Поблизости обнаружилась местная водонапорная башня — желтая цистерна на могучих опорах — и мы тут же захотели посмотреть в свое будущее — в смысле, на ту дорогу, по которой сейчас пойдем. Вид с верхней площадки и правда открывался потрясающий. Как раз еще тучи разогнало, солнце сияло как по заказу — постояли мы, полюбовались своей землей, потом слезли и двинулись дальше. Очень нам хотелось в первый же день дойти до намеченной цели.
И мы в первый день дошли до Ветки. Опять распогодилось. Ветер все время держался крепкий, и поэтому тучи каждый час разгоняло минут на двадцать.
В конце концов мы оказались под табличкой с перечеркнутым городским названием, которая означала, что здесь-то городу и край.
Остановившись перекусить у знака, мы поговорили и решили отойти от Ветки подальше, чтобы местные не могли до нас дотянуться. Но это означало, что на ночлег придется становиться в темноте. Впрочем, ночевка в сравнительно густом и затишном лесу нас не очень пугала, хотя ни палатки ни спальников у нас с собой не было. Мы со Степаном Викентьичем (Приписка "От Андреевича слышу") очень недолюбливаем туристов, которые ходят на природу "просто так", но при этом таскают с собой раскладные стулья, пластиковые тарелки и прочие атрибуты цивилизации. Это ведь из-за них все пригородные леса покрываются грязью в три наката и провоцируют наши нежные ранимые души на высказывания в столько же этажей. И "просто так" — мы очень не любим эти слова. Всегда пытаемся найти какую-то цель. Если просто посидеть на воздухе, то зачем волочь с собой полгорода знакомых вещей? И треть из них оставлять на поляне? Наш со Степаном идеал — никаких следов вообще. Опять же, Лесу приятнее. Ну а спальников и палатки ни он, ни я в доме не имели. Чтобы вылазить в лес на день-два, или ездить на игрушки и конвенты, суперснаряжение необязательно, вот мы и не забивали себе голову его пошивкой или покупкой. (Приписка другим почерком: "А то собираешься как на северный полюс, потом ни ходить нельзя с удовольствием — рюкзак к земле гнет, ни отдыхать — за палатку боишься. И руки все время чем-то заняты. Не люблю!")
К тому же, лес, куда мы попали за Веткой, выглядел плотнее и менее истоптано, чем в зоне отдыха на берегу Сожа, и мы рассчитывали, что за дровами в нем не нужно бегать очень далеко. Уже когда стемнело, мы свернули с дороги, отошли так, чтобы нас не было видно с трассы, скинули рюкзаки и принялись запасать топливо. Мирный труд очень скоро прервали проклятые агрессоры: какие-то маленькие коричневые жучки, прямо массами ползущие на нас. Возможно, они реагировали на тепло тел, или на запах, но их неожиданно оказалось немало даже в волосах! Конечно, это были относительно безопасные лосиные мухи, а не злобные клещи, но представьте-ка удовольствие снимать с себя их стада!
"У них тут гнездо" — сказал Степан — "Отойдем подальше".
"Вот и выспались" — сказал я.
Поднялся ветер, и чертовы, виноват, лосиные, мухи градом посыпались с окрестных деревьев.
"Это точно не клещи?" — усомнился Степан.
"Достань микроскоп! Между правой и левой третьей ногой у них написано, кто они такие," — то есть что-то вроде этого. Весь разговор в подробностях, я, понятное дело, не помню, хоть он и был не так давно, но вспоминаю наши хмурые, не побоюсь сказать, отчаявшиеся лица, и думаю — может, со стороны и было смешно. Нам — не очень.
(Приписка другим почерком: "Факт, не очень. Точнее, `очень не` ")
Мы собрали рюкзаки, выскочили на дорогу и заторопились по ней куда-то на север, а, возможно, на северо-запад — просто отойти подальше. На низких тучах за нашими спинами отражались огни Гомеля — хотя он оставался почти в тридцати километрах за спиной. Лес громоздился очень красивыми мрачными стенами справа и слева. Мы были участниками собственного приключения, и пока ни о чем не жалели. Нас вела светлая полоска серых облаков в разрезе дороги.
Так мы прошли что-то с час, то есть, километра четыре. Никаких машин на дороге не появилось. Было еще часов десять, рановато для полного прекращения движения. Стоило бы насторожиться еще тогда, но мы подумали: наверное, никому никуда не надо в такую непогоду. Ветка, конечно, город — но меньший, чем Гомель. Соответственно, желающих ночью куда-то выехать здесь также должно быть меньше, чем в областном центре. Потому-то машин и нет. И ни на какие таблички по сторонам дороги мы тоже внимания не обращали — мы просто не видели в темноте, стоит ли там чего на обочине.