Дело о карикатурах на пророка Мухаммеда
Шрифт:
Двадцативосьмилетний преступник, который, по данным Полицейской службы разведки, имел контакты с террористической группой “Аль-Шабаб”, действующей в Сомали и других странах Восточной Африки, прибыл поездом из Копенгагена в Орхус в вечер покушения. На вокзале он взял такси до дома Курта Вестергора и высадился в начале улицы. По словам водителя, сомалиец заявил, что сможет сам найти дорогу, поскольку уже был здесь. Он пересек зеленую зону, обошел дом Вестергоров и перелез через садовую калитку. У преступника были топор и нож. С помощью топора он пытался проникнуть в гостиную, где на диване сидела внучка художника со сломанной ногой, в то время как сам Курт Вестергор искал укрытия в туалете. “Мне нужно было скорее принять решение. Вступить с ним в бой, рискуя
Преступник рубил топором дверь в туалет, где прятался художник, с криками: “Я убью тебя! Месть!” Когда подъехали полицейские, он покинул дом, пообещав вернуться. Вестергору сначала показалось, что нападавших было несколько, — такой шум поднял террорист с топором, разбив телевизор и компьютер. Когда он ворвался в дом, девочка закричала. Убегая, преступник сказал, что ей нечего бояться, а позднее, очнувшись от наркоза, первым делом спросил, все ли в порядке с маленькой девочкой.
Человек с топором покинул дом тем же путем, каким проник в него. На улице он столкнулся с полицией. Бросив в полицейского топор, преступник стал угрожать ему ножом. В ответ полицейский прострелил ему правую ногу и левую руку, после чего молодого человека обезвредили и арестовали. Впоследствии ему предъявили обвинение в попытке убийства и терроризме.
Покушение на жизнь художника застало Полицейскую службу разведки врасплох. В Дании Вестергор был одной из главных целей террористов. Два года он находился под защитой спецслужбы, и все же злоумышленнику, которого разведка к тому же подозревала в связях с террористической сетью, удалось войти в дом художника и попытаться его убить. Однако Вестергор и его жена больше не хотели скрываться, поэтому пришлось принять дополнительные меры предосторожности, и с тех пор супругов повсюду сопровождала вооруженная охрана.
Парикмахер Вестергора был так напуган нападением, что отказался стричь его. Крупный аукцион под предлогом заботы о безопасности своих сотрудников не стал продавать акварель, которую художник создал, чтобы поддержать жертв землетрясения на острове Гаити. Кроме того, летом 2010 года ему пришлось перестать рисовать для “Юлландс-Постен” ради спокойствия сотрудников газеты.
Когда летним вечером 2008 года мы с Гитте и Куртом Вестергорами обсуждали у них в саду, через что им пришлось пройти, они и представить не могли такое драматическое развитие событий. Тогда им обоим казалось, что худшее уже позади.
Поначалу казалось, что шум, поднятый вокруг их семьи, никак на них не отразился, однако это было не так. В какой-то момент Гитте предложили уволиться из детского сада, потому что ее присутствие беспокоило коллег. Она обратилась в прессу, и дирекции пришлось отменить решение об увольнении. Тогда же Курту в отеле “Рэдиссон” в Орхусе намекнули, что его дальнейшее проживание там нежелательно, поскольку гости начали узнавать автора карикатуры и его присутствие могло помешать нормальной работе гостиницы. Необходимость уйти в подполье в собственной стране, словно он преступник, Курт воспринял как вопиющее нарушение своих прав. Он не особенно остерегался последствий своих поступков — ведь художник всего лишь занимался своим делом! “Это были не самые приятные переживания”, — сказал он.
Но многие знакомые и незнакомые люди поддерживали художника. Когда Курта выгнали из отеля “Рэдиссон” в Орхусе, за короткое время супруги получили больше четырехсот предложений крова со всего света, от Фарерских островов до Австралии.
Внутренний конфликт и противоречивые эмоции, вызванные подпольным существованием, нашли свое отражение в серии иллюстраций, которые Вестергор начал рисовать в квартире родственников, расположенной в крупном центральноевропейском городе, вскоре после того, как Полицейская служба разведки попросила супругов
Когда в ноябре 2007 года сотрудники спецслужбы сообщили о планируемом группой мусульман убийстве художника, Вестергор сразу понял, что его жизнь в корне изменится. На следующий день они с женой собирались отправиться в Париж — это был подарок от “Юлландс-Постен” за двадцать пять лет совместной работы. Но поездку пришлось отменить, и вместо Франции их ждал летний домик на востоке Ютландии.
“Оказавшись в таком тяжелом положении, можно вести себя по-разному. Или запаниковать, или, наоборот, стать крайне рациональным и здравомыслящим. Мы выбрали второй вариант, настроились на новую действительность, упаковали чемоданы, взяв с собой вещи, которые помогли бы нам создать ощущение обычной жизни: цветы, полотенца, свечи. Мы учились видеть прекрасное в повседневности со всеми ее банальными и рутинными событиями, поскольку это означало, что ситуация находится под контролем. В какой-то момент такая жизнь начинает нравиться”. Гитте Вестергор добавляет: “Сотрудники спецслужбы спросили, что именно мы хотим: отправиться в кругосветное путешествие, переехать на некоторое время в США или что-нибудь другое, но мне больше всего хотелось остаться рядом с детьми и, если возможно, работать. Никто из нас не хотел уезжать”.
Представители ПСР сообщили о сложившейся ситуации только близким родственникам. Нужно было создать впечатление, что семья Вестергоров по-прежнему живет дома, чтобы взять злоумышленников на месте преступления. Почтовый ящик регулярно опорожнялся. Свет в доме автоматически включался и выключался. Везде были установлены камеры видеонаблюдения. Вестергорам не разрешили уехать на машине. Ее надо было припарковать у дома и периодически перегонять с места на место.
Поэтому 14 декабря 2007 года супруги решили отпраздновать день рождения Гитте Вестергор традиционно. Супруги вернулись домой за день до торжества, чтобы украсить свое жилище рождественской елкой, гирляндами и новогодним венком. Всего было приглашено пятьдесят гостей, для которых Гитте приготовила свиное жаркое, ветчину, яичницу и прочее угощение для рождественского “шведского стола”, сервированного также красным вином, пивом и шнапсом. Никто не показал своей тревоги. Вооруженные агенты сидели наготове в деревянном сарае посреди сада, откуда через камеру, спрятанную в скворечнике, могли наблюдать за происходящим в доме. “После праздника мы все убрали, переночевали в доме и вернулись в свое секретное убежище на берегу моря”, — рассказывает Гитте Вестергор.
Сначала все напоминало какой-то голливудский фильм. Курт Вестергор вспоминает, что один из агентов, провожавших их в первое укрытие, был похож на Аль Пачино в фильме “Серпико”. Они тогда ехали кружными путями, совершая различные ложные маневры и прочие действия, какие можно увидеть в кино. Однако время шло, а ситуация не прояснялась, и постепенно на супругов стала накатывать тоска. Им было неприятно ощущать потерю контроля над собственной жизнью. “Я не представлял, насколько это еще может затянуться, и очень хотел домой. Видимо, поэтому у меня началось что-то вроде депрессии. Во всяком случае, я чувствовал огромную усталость, ведь обычно мы гуляли по темным окрестностям своего убежища, где в это время года не бывает людей и нормальной жизни”, — говорит Вестергор.
У художника редкий дар быстро и остроумно отвечать на любые вопросы. При этом его глаза загораются, выдавая не только хорошее чувство юмора, но и довольно упрямый характер, подобный ветру в родном краю Вестергора — Химмерланде, который великий датский прозаик XX столетия Йоханнес Вильхельм Йенсен увековечил в своих “Химмерландских историях”: “Ветер, что стоит здесь днями и неделями, не меняя силы, как невидимая балка в воздухе, наверное, следует искать лишь на тибетском плато; нигде в мире я не видел места, где ветер дул бы хуже, с тем же постоянством и в любое время года”.