Дело о сбежавшем трупе

Гарднер Эрл Стенли

– Чего она хочет? – спросил Мейсон.

– Сейчас она полна раскаяния, она изменила свои мысли и чувства полностью. Сокрушается, что действовала импульсивно, когда утратила веру в миссис Дейвенпорт. Тогда она очень устала и позволила необоснованным подозрениям взять верх над благоразумием. Теперь жалеет, почему не отрезала себе болтливый язык.

– Но до этого «просветления» она успела все выболтать полиции? – спросил Мейсон.

– Совершенно определенно, выложила не только факты, но и свои досужие домыслы. Полиция отнеслась к ней недостаточно почтительно, и это привело

ее в ярость. Она начала хладнокровно рассуждать и поняла, что осудила Мирну, основываясь на косвенных доказательствах, даже не соизволив выслушать ее. Теперь, как я уже сказал, она сокрушается и проливает слезы. Она желает сообщить, что ты можешь на нее целиком положиться. Надеется через тебя передать доброе слово Мирне.

– Как трогательно!

– Выбалтывает все, что знает и воображает, а затем вспоминает о всепрощении… Или, возможно, надеется раздобыть новый камень, чтобы в подходящий момент швырнуть его в Мирну или в тебя.

– Ты думаешь, ее подослала полиция? – спросил Мейсон.

– Не исключено, – задумчиво ответил Дрейк, – но если это игра, то она превосходная актриса. Она же по-настоящему рыдает! И просит, чтобы ты вызвал ее. Или позвонил ей, как только я с тобой свяжусь. Оставила номер телефона. Он тебе нужен?

– Нет! – решительно ответил адвокат. – Не верю в бескорыстие и искренность этой особы. Я закажу с ней отсюда междугородный разговор, а через пять минут она сообщит об этом полиции, и у меня на хвосте повиснут все полицейские этого округа.

– Я подумал то же самое. Что ты собираешься делать теперь?

– Отправлюсь в «Велчбург-мотель», сниму комнату и попытаюсь выудить информацию из миссис Велчбург.

– Зарегистрируешься под чужим именем?

– Нет. Это было бы расценено как бегство. Зарегистрируюсь под своим. Если повезет, у меня будет от двадцати минут до получаса до того, как меня схватит полиция… Давно была выкопана могила, Пол?

– Самое малое три дня назад. Ребята играли в ней в течение трех дней до того, как ее закидали землей.

– Скверно… Окружной прокурор использует этот факт как доказательство преднамеренности.

– Он уже заявил об этом в интервью для прессы. Сказал, это одно из самых трусливых и хладнокровных предумышленных убийств, с которыми он когда-либо имел дело.

– О’кей, Пол. Увидимся.

Мейсон оставался в телефонной будке до тех пор, пока не убедился в отсутствии за ним наблюдения, затем выскользнул, сел в такси и поехал в «Велчбург-мотель».

Женщина, сидевшая за письменным столом в офисе, являла собой тип почтенной матроны лет пятидесяти с добрым, улыбчивым ртом, но внимательными, зоркими глазами.

– Хэлло, – поздоровался Мейсон. – Я здесь без багажа. Не думал оставаться. Единственное, что у меня есть, так это деньги.

– А это единственное, что нам требуется, – ответила миссис Велчбург. – У нас остались два свободных номера. Выбирайте любой за пять долларов.

Мейсон отдал ей деньги и одновременно протянул одну из своих визитных карточек.

– Я адвокат, – объяснил он, – и пытаюсь узнать кое-что о деле, которым в настоящий момент занимаюсь.

– Неужели?

– Меня

интересует некий Фрэнк Л. Стэнтон. Он останавливался у вас пару дней назад.

– Да, да. Послушайте, вы второй человек, который расспрашивает о нем.

Дружески улыбнувшись, Мейсон пояснил:

– У мистера Стэнтона разнообразные интересы.

– В чем дело? Он что-то натворил?.. Уж не…

– Нет, – поспешил ее успокоить адвокат. – Все дело в том, что ему надо вручить кое-какие бумаги.

– Ох! – воскликнула женщина, а через минуту подозрительно спросила: – Развод?

– Я не имею права вдаваться в подробности, дело связано с правом на горнодобывающую собственность. Срок истекает через пару дней, и в случае, если покупатель пожелает приобрести право… Короче, вы понимаете, получится крайне неудобно, если нам не удастся разыскать мистера Стэнтона.

– Да, да, все ясно. Он останавливался здесь всего на одну ночь, но оставил свой адрес в Лос-Анджелесе.

– У меня есть его адрес, – сообщил Мейсон, – но его нет дома и… Конечно, в запасе есть еще два дня, но дело страшно осложнится, если он будет продолжать прятаться. Вы что-нибудь о нем помните?

– Не очень много, – сказала женщина. – Он говорил о своем бизнесе, связанном с шахтами. Это точно. При нем было два чемодана, очевидно весьма тяжелых, помнится, сказал, что в них находятся образцы.

– Образцы руды?

– Полагаю, что так. Кроме того, у него был еще только что купленный ручной чемодан небольших размеров.

– Новый?

– Да, он был еще завернут в бумагу, наружу торчала одна ручка, и сразу видно – пустой, а вот те два чемодана – набиты.

– Оба?

– Да.

– Скажите, он прибыл один?

– Да, он приехал один. Это я помню отчетливо. Зато к нему заходили какие-то посетители. Приблизительно в половине двенадцатого позвонил постоялец, занимающий соседний номер. Он сказал, что не любит жаловаться, но люди в коттедже, который я сдала мистеру Стэнтону, очень громко разговаривают, он не может заснуть. И очень вежливо попросил меня позвонить туда и предложить им вести себя потише.

– Громкие разговоры? Спор?

– Очевидно, нет. Они говорили нормальными голосами, но поскольку было уже поздно, всюду стояла тишина, казалось, разговор шел на повышенных тонах. Вы сами знаете, как это бывает, если вы пытаетесь уснуть, а какой-то негромкий монотонный звук, неисправный туалет, капли воды из крана или что-то в этом роде действуют на нервы и под конец становятся совершенно непереносимыми.

– Понимаю, – кивнул Мейсон. – Едва ли вы можете знать, в котором часу уехал утром мистер Стэнтон?

– Нет, я этого не знаю. Ведь я нахожусь на ногах до часа-двух, а то и до трех часов ночи, утром поднимаюсь поздно. Горничные занимаются уборкой номеров.

– У вас очень приятное местечко.

– Благодарю вас.

– Сколько у вас номеров?

– Пятьдесят два.

– Большое заведение. Руководить им непросто!

– Вы совершенно правы.

– Полагаю, у вас много проблем. Что ответил мистер Стэнтон, когда вы позвонили и сказали ему о соседе?