Дело о сбежавшем трупе
Шрифт:
– Женщина?
– Да.
Мейсон решительно заявил:
– Держитесь от нее подальше. Ни с кем не разговаривайте. Не заводите ни с кем дружбу. Сидите тихо. Все эти «доброжелатели» могут действовать с определенной целью. Предоставьте мне вести ваше дело.
– Так вы и дальше согласны представлять меня, мистер Мейсон?
Адвокат подтвердил свое намерение.
– Я боялась, что вы можете… вы отступитесь.
– Нет, я не отступлюсь. Даже если вы виновны, то имеете право на справедливый
– Благодарю вас.
– Вы виновны?
– Нет.
– Но вы отравили Гортензию Пакстон?
– Не я.
– А мужа?
– Только не я.
– Вам придется кое-что объяснить, – устало произнес Мейсон. Подтянув стул, он сел напротив нее.
– Знаю.
Мейсон придирчиво наблюдал за ней.
– Ваша приятельница, Сара Энзел, ополчилась против вас.
– Теперь она снова на моей стороне.
– Откуда вы знаете?
– Она звонила по телефону.
– Они разрешили вам с ней разговаривать?
– Да.
Мейсон опять сердито нахмурился:
– Они записали ваш разговор… Что она вам сказала? Что-нибудь существенное?
– Только о своих сомнениях во мне, о разговоре с полицией, которой она выложила известное ей и свои предположения, но потом хорошенько обо всем подумала, и ей стало стыдно за такое поведение.
– За свое предательство, вот как это называется, миссис Дейвенпорт. Ее никто не тянул за язык, а она сообщила полиции, что наблюдала за тем, как вы выкопали яму и зарыли в нее какие-то яды.
Мирна подняла голову и посмотрела в глаза Мейсону. На какое-то мгновение на ее лице появилось паническое выражение.
– Неужели она рассказала об этом полиции?
Мейсон от возмущения только рукой махнул.
– Зачем? – почти простонала Мирна, сложив на коленях руки, потом опустила голову и сказала со вздохом: – Конечно, у нее были все основания сомневаться во мне.
– Вы укладывали чемодан мужу, когда он уезжал в поездки?
– Да.
– Он возил с собой конфеты?
– Да, всегда.
– Их покупали вы?
– Да.
– Конфеты в его портфеле были отравлены.
– Знаю. Мне об этом сказали.
– Вы их не отравили?
– Нет.
– Кто тогда?
– Не знаю.
– Вы жили в доме в Парадайзе?
– Да.
– А после того как заболел ваш дядя, Уильям Делано, перебрались к нему?
– Да.
– А что делал ваш муж?
– Большую часть времени он проводил в Парадайзе, но иногда приезжал нас навестить.
– Вашему мужу не нравилась идея вашего переезда в Лос-Анджелес?
– Нет.
– Почему?
– Он сказал, я слишком много вожусь с лекарствами, превратилась в форменную
– Что заставляло его так говорить?
– Он считал, что по завещанию все получит Гортензия. Даже после того, как она умерла, Эд не хотел, чтобы я оставалась там.
– Что так?
– Ему не нравилась тетя Сара. По какой-то причине Эд думал, что ей удастся получить львиную долю денег дяди Уильяма.
– Если вас осудят за убийство Гортензии Пакстон, она еще сможет на это рассчитывать, – сообразил Мейсон. – Тут возникает весьма любопытный юридический вопрос.
– Я не убивала Гортензию. Я ее очень любила.
– Ваш муж так и не перебрался в дом в Лос-Анджелесе, верно?
– Перебрался, но только после того, как умер дядя Уильям. Но все равно он проводил много времени в Парадайзе, тот дом он превратил в свой офис. Он говорил, ему легче управлять своими горнорудными делами оттуда.
– Вы укладывали ему чемодан и портфель. Вспомните, как вы это сделали, когда он уезжал в последний раз в Парадайз.
– Я прекрасно помню.
– Что именно вы запаковали?
– Кое-что из одежды, так как большая часть его гардероба находится в Парадайзе. Я уложила несколько рубашек, носки, пижаму.
– Вы помните пижаму?
– Да.
– Как она выглядела?
– Белая с красными небольшими фигурками.
– Что за фигурки?
– Подобие геральдических линий.
– Вы видели эту пижаму на нем, когда было найдено тело?
– Нет.
– Они ее вам не показывали?
– Нет.
– Полиция не просила вас взглянуть на труп?
– Нет.
– Возможно, они еще это сделают, – предупредил Мейсон. – Вы должны подготовиться к шоку.
– Да, я знаю.
– Думаете, вам удастся сохранить спокойствие?
– Да, конечно.
– Почему вы говорите «конечно»?
– Я не слишком впечатлительна.
– Да, с этим я могу согласиться, – сердито произнес Мейсон. – Похоже, вы не понимаете, в какое затруднительное положение попали!
– Я все понимаю.
– Итак, когда вы в последний раз укладывали вещи мужа перед отъездом из дома, вы положили в портфель коробку с конфетами?
– Да.
– Где вы взяли конфеты?
– Купила в кондитерском магазине. Две коробки. Одну положила в портфель, вторую оставила в ящике бюро.
– Вы не открывали ни одной из этих коробок?
– Нет.
– Вы уверены?
– Да, конечно.
– Вы даже не нарушили обертку?
– Нет. Коробки оставались в том виде, как они получены из кондитерской. Я только сняла оберточную бумагу. Коробки были упакованы в целлофан. Его я не повредила.