Дело одинокой наследницы
Шрифт:
Мейсон кивнул и выполнил просьбу.
Вскоре открылась дверь и показался лейтенант Трэгг.
– Ладно, Мейсон, - сказал он.
– Я думаю, нет необходимости больше вас задерживать. Ваша машина здесь?
– Да, - ответил Мейсон.
– На этот час у нас к вам нет вопросов. Вы больше ничего не вспомните?
– Я рассказал вам все, что мог.
– Хорошо. Идите.
Трэгг повернулся к полицейскому, стоявшему у двери:
– Выпустите мистера Мейсона.
Адвокат попрощался с Трэггом, прошел мимо полицейского, спустился по лестнице, преодолел полквартала до того места, где оставил
Мейсон опустил монету, набрал номер своего офиса и через секунду уже слышал голос Герти на проводе.
– Быстро, Герти, - сразу же начал адвокат, - мне нужен адрес Этель Фурлонг, второй свидетельницы, заверявшей подпись под завещанием, и...
Герти была очень взволнована.
– Делла Стрит уже нашла его. Она помчалась туда на такси. Авеню Саут Монтет, шестьдесят девять двадцать.
– Спасибо, - поблагодарил Мейсон.
– Никто не должен знать, где я. Если появится полиция, скажи им, что я еще не заходил в контору, но что ты ожидаешь меня в скором времени. Делла уехала на такси?
– Да.
– Давно?
– Минуты три-четыре назад. Ее сюда привез полицейский. Она сказала, что примчали ее на дикой скорости. Огромный детина гнал, как сумасшедший, да, к тому же, с сиреной...
– Я все понял. Думаю, что смогу добраться до этой Этель Фурлонг почти в одно время с Деллой.
– Мистер Мейсон, что случилось? Делла Стрит так торопилась, что не успела ничего объяснить...
– Я тоже очень тороплюсь, Герти. Придется повременить с рассказами. Закрывай контору в пять и иди домой.
– Мистер Мейсон, я останусь, если могу чем-то вам помочь.
– Не думаю, что твоя помощь потребуется, но, если что, я позвоню.
Мейсон вскочил в машину и помчался в ту часть города, где проживала Этель Фурлонг. Он решил ехать по пересекающему весь город бульвару. Дорога до авеню Саут Монтет заняла двадцать минут. Добравшись до места его пересечения с бульваром, Мейсон повернул направо и не успел проехать и двух кварталов, как догнал машину, в которой сидела Делла Стрит.
Мейсон занял соседний с такси ряд и нажал на гудок. Делла выглянула из окна, вначале с опаской, потом с удивлением и радостью. Она постучала по стеклу, отделявшему ее от водителя, и попросила его остановить машину.
Когда таксист притормозил, Делла расплатилась с ним и пересела в машину Мейсона.
– Как дела?
– спросил адвокат.
– Если бы ты знал, как мы неслись до конторы!
– Этот полицейский пытался у тебя что-нибудь узнать?
– Нет.
– Вообще ничего?
– Нет.
– И даже не приставал?
– Нет.
– Странный парень, - заметил Мейсон.
– Но я не могу точно определить, в чем его странность. Теперь надо послушать, что скажет Этель Фурлонг.
Они нашли нужный им дом на западной стороне улицы. Делла Стрит прочитала список жильцов и узнала, что Этель Фурлонг живет в квартире номер девятьсот двадцать шесть. Она несколько раз нажала на звонок.
Ответа не последовало.
– Какая неудача! Ее нет дома, Делла. Попробуй еще какую-нибудь квартиру. Может, нам все-таки удастся войти.
Делла Стрит наугад нажала на два или три звонка и через какое-то время послышался ответный сигнал: кто-то у себя в квартире нажал на кнопку, открывающую входную
Делла Стрит и Мейсон вошли в здание и на лифте поднялись на девятый этаж.
Когда они приблизились к квартире девятьсот двадцать шесть, Делла заметила:
– К двери прикреплен конверт. На нем твое имя.
– Он адресован _м_н_е_?
– в голосе Мейсона прозвучало удивление.
– Да.
Делла Стрит передала ему конверт, на котором ровным четким почерком образованного человека были выведены слова "Мистеру Перри Мейсону".
Мейсон разорвал конверт.
– Еще влажный, - заметил адвокат.
– Его заклеили не более, чем пару минут назад.
Он развернул записку, прочитал и внезапно расхохотался.
– В чем дело?
– спросила Делла Стрит.
– Вот послушай:
"Уважаемый мистер Мейсон!
Большое спасибо за подсказку, которая помогла нам добраться до Этель Фурлонг до того, как вы все успели запутать. Лейтенант Трэгг позвонил в отдел утверждения завещаний и получил у секретаря ее имя и адрес. Благодаря вашей эрудированной беседе с глубокоуважаемой мисс Стрит я смог предвидеть ваши планы. Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что я получал высшие баллы по судебному красноречию и был членом команды, которая в двадцать девятом году выиграла соревнования по дебатам между колледжами. Мою физиогномику сильно исказили, потому что в свое время я ошибочно считал, что смогу сделать карьеру боксера. Не беспокойтесь насчет Этель Фурлонг. Она в надежных руках, а к тому времени, когда мы с нею закончим, у нас уже будет на бумаге весь ее рассказ с подписью в конце. А уж после этого вам его изменить не удастся.
С наилучшими пожеланиями Водитель машины номер девяносто один."
– Бесстыжий...
– начала Делла.
– Нам наглядно показали, что нельзя судить о людях по их внешности, широко улыбаясь перебил ее Мейсон.
– Он сидел с видом полного идиота и узнал все наши планы.
– Так что же нам теперь делать?
– спросила Делла Стрит.
– На какое-то время мы оказываемся в затруднительном положении, вздохнуло Мейсон.
– Каковы ближайшие планы?
– Возвращаемся в офис и снова вызываем Пола Дрейка. Ему придется много поработать ногами. А в следующий раз, когда встретим полицейского, который на первый взгляд кажется полным идиотом, мы забудем о сломанном носе, изуродованной ушной раковине и внимательно посмотрим, нет ли у него на ремешке для часов брелка, свидетельствующего о принадлежности к "Фи Бета Каппе" [Фи Бета Каппа - привилегированное общество студентов и выпускников колледжей (амер.)]. Поехали.
12
Оба брата и сестра покойного Эндикотта поселились в огромном особняке, который достался им по завещанию Джорджа Эндикотта.
Много лет назад дом был одной из достопримечательностей города. Теперь он стал анахронизмом: массивная деревянная остроконечная структура, два крыльца по бокам, обширная территория, деревья, создающие тень, лужайки, садовые беседки, террасы, извивающиеся аллеи и глубокие пруды. Дом больше напоминал музей, чем жилище.
Мейсон завернул машину на подъезд к дому, который вместе с большим гаражом был пристроен в последние годы. Дорога с твердым покрытием представляла из себя прямую линию, нигде не пересекавшуюся с извилистыми тропинками между газонами.