Дело всей жизни. Книга первая
Шрифт:
— Мне… немного больно.
— Но ведь приятно?
— Да…
— Так кричи, Несс! Я буду кричать от удовольствия, когда ты будешь трахать меня. Ты ведь будешь меня трахать, Несси?
— Д-да…
— Ты не видишь, не чувствуешь, что я хочу тебя вот такую, с торчащим, как член, клитором?
— Я… не знаю. Да, тебе нравится. Но ты — не все.
— Хочешь нравиться кому-то другому? У тебя есть кто-то? — мелькнула мысль.
— Нет!
— Тогда не шипи. Наслаждайся. Я хочу тебя, ты скоро почувствуешь, как сильно я хочу тебя, моя вкусная Несси…
Я больше не делал ей больно. Вылизывал её нежно и тягуче, а она больше не шипела, а стонала так, что член рвался из штанов, рискуя взорваться от острого желания ворваться в неё. Но долг платежом красен. Я хочу её губы на головке, почувствовать её дыхание и насаживать её рот на член.
Снова облизал клитор, заиграл на его кончике языком, быстро-быстро, нажимая на плоть вокруг него и раскрывая складки, оголяя его до самого основания. Несси забилась под лаской, потеряла дыхание, дёрнулась навстречу и, наконец, закричала и рывками, не контролируя себя, задвигалась навстречу моему рту, когда я, усиливая и продляя её оргазм, сосал её клитор.
Я чуть не кончил от её крика, протяжного, с охами и придыханием, с крупными слезами из глаз и почти конвульсивными судорогами. Подул на её мокрую плоть, успокаивая и давая девушке вернуться в реальность.
— Кричать — это здорово. От этого оргазм сильнее. А теперь, Несси, сделай мне то же самое…
Глава 5. Ночью легче продаются души дьяволу
Утро, погоди, я еще не лег!
Я поднялся и снял штаны. Несс села на край кресла, всё ещё дрожа от слабости — я выпил её досуха и хотел того же ощущения от неё. Нереального для меня, но я почему-то надеялся…
Понимая, что первый раз ей может быть трудно преодолеть себя и принять мой запах, взял бокал с вином и тонкой струйкой полил на свой лобок и член. Капли текли по нему, срывались с головки и катились по яйцам. И от прохладной, чуть пощипывавшей влаги он вздрагивал.
Это была пытка — кусачая прохлада на горячую плоть, разница ощущений… я застонал, взял зверя рукой и придвинулся ко рту девушки.
Она приоткрыла его и послушно припала губами к головке. Нехитрое прикосновение, но от него задрожали ноги и скрутилось в паху. Толкнулся глубже — и рот её был тесным. Застонал от тёплой волны предвкушения, родившейся у основания члена и растёкшейся по телу.
— Открой рот шире и спрячь зубки, девочка… — Я сжал между ладоней её голову и потянул на себя, входя до упора в нёбо, двинулся туда-сюда несколько раз. Всё же рай существует! И он во рту у этой малышки. — Губки сожми крепче и помогай рукой — потискай его, немного сожми яйца…
Всему придётся учить, но потом она будет делать так, как мне нравится. Я снова задвигался, неторопливо, она засопела, дыша через нос, но обхватила ладошкой член и двигала в такт моим движениям. Тепло, приятно уже от того, что неумеха. Бесценно…
Я смотрел на её рот, она подняла глаза и встретила мой взгляд. Ободряюще улыбнулся и двинулся глубже, замерев и чувствуя, как по члену потекла волна жара. Выскользнул, давая вздохнуть, и снова ткнул головку ей в губы.
— Оближи и двигай рукой. Ты же смотрела порно. Трахни меня, Несси. Я хочу кричать от удовольствия, — голос будто подменили — он охрип и выцвел, как всё вокруг. Остались лишь мой зверский голод и её мягкие губы и горячий язык. — Несси… — застонал от удовольствия и прикрыл глаза, запрокинув голову.
Заложил руки за спину, показывая ей, что даю полную волю. Я мог кончить от одного её вида у своих ног, но это не утолит голод. Лишь даст отсрочку ей. А потом я буду трахать её снова. И снова. И снова. До тех пор, пока не упаду от истощения. А я не упаду долго. И истощение грозит лишь моему мозгу, силам, но никогда — возбуждению.
Сегодня — ночь разврата. Ночь располагает к откровенности. Ночью приходя лишь простые желания. Ночью легче продаются души дьяволу.
И я буду её трахать, пока она не станет собой, пока не закричит так, чтобы я кончил от этого крика, пока не почувствую, что выпил её до капли. А утром я сделаю ей предложение, от которого она не откажется. Они никогда не отказываются. Но ей я дам всё, что она попросит, всего лишь за одну мелочь…
— Пососи, Несси… Как я это делал тебе. — Я дотянулся до бокала с вином и снова полил на лобок и член. — Приоткрой рот, пусть вино попадёт на язык. — Несси послушно смешно оттопырила губу, ловя тонкую струю, а я все лил, текло по яйцам и ногам, по её подбородку и шее, по груди… — Давай, девочка, сильнее. Не жалей меня. Высоси до пустоты…
…которая грозит лишь яйцам, но не желанию.
Моё проклятье. Жажда трахаться — дольше, сильнее, быстрее… Потому что она — эта жажда секса — неутолима. Она выжигает мой мозг, мое тело, мою жизнь…
Несси принялась за дело смелее, а я подливал вино, пока оно не кончилось, и стонал от сладострастия, поджавшего мошонку. Девочка слизала вино горячим языком, и этот контраст прохлады и жара её дыхания лишал последних крох терпения. Аромат дорогого алкоголя и секса кружил голову. Вино кончилось, я взял стакан с не выпитым виски и уже растаявшим льдом и лил его на член рядом с её губами, опаивая девчонку алкоголем и своей похотью.
Огонь и лёд. Она и я. Земля и небо.
И волшебный язык невинной девочки, нежно скользнувший по всей длине по вене, окруживший головку. Мягкие, но упругие, как мякоть малины, губы, накрывшие ее, и острый кончик языка, проскользивший по кругу. Зубки, чуть задевающие тонкую кожу — того и гляди от непривычки сомкнутся… острые ощущения, будоражащие, волнующие…
И жар по телу волнами, тяжело раскатившийся в крови, выступивший на лбу, висках и груди потом… Слишком жарко. Слишком близко оргазм. Хочу ещё. Дольше. Чтобы она проглотила меня.
Но не в первый раз — я это понимал. Вынул член из её рта, она его закрыла и облизнула губы. Что ж ты творишь, девчонка?! Провёл пальцем по её нижней губе, мастурбируя. Нет, хочу в рот. Невыносимо хочу в её сладкий…
— Рот… Открой рот, Несси… — Она открыла, я снова скользнул в него, неглубоко. — Облизывай и глотай… — и снова полил на конец виски, чтобы попадало ей на язык.