Дело заикающегося епископа
Шрифт:
— Сколько прошло времени после того, как уехал ваш дед?
— Да минуты две-три.
— Что же сделали вы?
— Подождал, пока она не выехала из гаража, потом помчался к своей машине и завел ее. Света я не включал, чтобы не привлекать внимания. Ну и поехал следом.
— Вы видели ее машину?
— Да.
— Вы сказали ей, что дедушка поехал на яхту для встречи с Джулией?
— Да.
— И она тоже поехала в порт?
— Не знаю. Именно об этом-то я и хотел вам рассказать.
— Но мне показалось, что вы сказали, что отправились
— Я сделал все, что смог…
— Рассказывайте дальше, мне хотелось бы услышать от вас как можно подробнее рассказ о том, что случилось дальше. Но не тяните. Это очень важно.
— Она неслась как безумная, а дождь лил как из ведра. Передо мной нависла водяная стена, свет я не зажигал, опасался, что она меня заметит, так что мне было…
— Это все можно опустить. Вы поехали следом, так?
— Да.
— Куда она поехала?
— По Фигаро до Пятьдесят второй улицы. Свернула и поставила машину.
— На Фигаро или на Пятьдесят второй?
— На Пятьдесят второй.
— Ну а вы что сделали?
— Поставил свою машину тоже у обочины, но на Фигаро-стрит, выключил мотор и выскочил.
— Конечно, это по пути к порту, — задумчиво произнес Мейсон.
Филипп кивнул.
— Продолжайте, что вы замолчали?
— Она шла передо мной по дождю. Точнее сказать, она бежала.
— Вы ее видели?
— Да. Ее светло-желтый плащ выделялся в темноте четким пятном. Я бежал бесшумно, что было сил, ну я, конечно, бегаю быстрее ее. Ее плащ был для меня превосходным указателем, я не тратил времени на то, чтобы искать направление, но, конечно, я не могу сказать, что видел ее очень четко.
— Все ясно. Куда она шла?
— Она прошла четыре квартала.
— Прошла четыре квартала? — оторопело переспросил Мейсон.
— Да.
— Почему же она не поехала дальше?
— Не знаю.
— Подведем итог. Вы говорите, что она выехала из дома на светло-желтой автомашине марки «кадиллак» и оставила его на Пятьдесят второй улице подле Фигаро-стрит, после чего она шагала под проливным дождем целых четыре квартала?
— Большую часть пути она бежала.
— Мне безразлично, шла она тихо или бежала. Важно то, что она оставила свою машину и пошла пешком.
— Да.
— Куда она шла?
— Она вошла в небольшой жилой дом. В нем, на мой взгляд, не более восьми отдельных квартир.
— В доме горел свет?
— Да. Свет был в окнах второго этажа справа и сбоку. Здание двухэтажное, занавески были опущены, но я видел свет, а иногда сквозь оконные занавески мелькали силуэты людей.
— Вы хотите сказать, что стояли там?
— Да.
— Сколько времени?
— Пока не рассвело.
Мейсон тихонько присвистнул.
— Я обошел весь дом кругом, по надписям на почтовых ящиках выяснил, что в нем живут в квартире, расположенной по фасаду, мистер и миссис Виктор Стоктон; Джерри Френсу или Полю Монтрозе принадлежит боковая квартира, окна которой тоже были освещены.
— И вы оставались там до самого рассвета?
— Да.
— Ну
— Когда рассвело, мне пришлось отойти подальше от дома. Я спрятался так, чтобы из подъезда другого дома видеть не только фасадную часть дома, но и двор тоже.
— К тому времени дождь уже прекратился?
— Да, стал ослабевать.
— Что было потом?
— Из подъезда дома вышли Дженис и невысокий коренастый тип в фетровой шляпе, они торопливо прошли по тротуару к Пятьдесят второй улице, но было настолько светло, что я не осмелился приближаться к ним очень близко. Я вынужден был следить за ними издалека. Конечно, был еще не настоящий солнечный свет, а всего лишь серенький рассвет.
— На Дженис был все тот же светло-желтый плащ?
— Да, конечно.
— Что она сделала?
— Они вместе с этим типом уселись в ее машину и поехали назад к центру города. Я побежал к своей машине, но к тому времени, когда я добрался до нее, завел и выехал из-за угла Фигаро-стрит на Пятьдесят вторую, они уехали так далеко, что я их не видел. Я нажал на газ и сумел их нагнать. Я поднял воротник своего пальто, чтобы они не узнали меня, и включил фары, чтобы они не могли рассмотреть, как выглядит машина.
— Но после того, как вы включили фары, они сообразили, что вы их преследуете?
— По-видимому, да. Да, конечно. Но они не снизили скорость и не пытались оторваться от меня.
— Были ли на дороге другие машины?
— Не очень много. По-моему, я проехал мимо одной. Но я не особенно уверен, потому что следил за Дженис.
— Что она делала?
— Она поехала прямиком к отелю, они с этим типом вышли из машины. Здесь я как следует его рассмотрел: у него серые глаза, седые усы, он в очках и…
— Вы лишь раз видели его?
— Да. Он сейчас здесь, наверху. Вошел в отель минут пятнадцать — двадцать назад.
— Тот же самый человек?
— Да.
— Вы уверены?
— Да.
— Послушайте, — медленно произнес Мейсон, — в этом жилом доме имелся запасной выход сзади?
— Да.
— Вы следили за ним, когда наблюдали за домом.
— Да. Именно это-то я и хочу сказать. Я наблюдал за фасадом, и только. Когда рассвело и я смог рассмотреть окрестность, я выбрал такое место, откуда можно было видеть оба выхода, парадный и черный, но я это сделал всего лишь за несколько минут до того, как они вышли.
— Когда Дженис пришла туда, свет горел в обеих квартирах?
— Да.
— Вы не уходили никуда, все время вели наблюдение?
— Да.
— Они могли войти в парадную дверь, а выйти через заднюю, потом возвратиться, воспользовавшись черным ходом, в любой час перед рассветом, не так ли?
— Да, конечно, она могла это сделать.
— Вы думаете, что она именно так и поступила?
Филипп Браунли кивнул.
— Почему вы так уверенно говорите об этом?
— Дженис была в отчаянии. Ее загнали в угол. Она самозванка. Ее должны были разоблачить и отправить в тюрьму.