Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.
Шрифт:
Все же «благоприятный случай» не наступал. Из материалов следствия по «делу Зорге» видно, что японские милитаристы считали необходимым для вторжения в пределы СССР резкое сокращение советских войск, дислоцированных на Дальнем Востоке. Они надеялись, что это произойдет за счет переброски войск на запад. Кроме того, они рассматривали в качестве необходимой предпосылки «появление в Сибири симптомов внутреннего краха СССР» в результате поражений советских войск в войне с Германией78. Начальник генерального штаба японской армии Сутияма на заседании координационного комитета 25 июня выражал мнение, что следует дождаться сокращения численности Красной
Но тс данные, которые японское командование черпало из собственных источников, резко расходились со сведениями Кречмера. Они свидетельствовали, что до появления «благоприятного случая» еще далеко. 12 июля начальник пятого (русского) отдела разведуправлс-ния японского генштаба Исомура представил доклад, в котором отмечалось, что переброска советских войск с Дальнего Востока на запад весьма незначительна. А из районов предстоящего вторжения японских войск — к востоку от р. Уссури и к северу от Амура — отправка советских войск не только не производилась, но, по данным Кваптунской армии, оборонительная мощь Красной Армии здесь даже усиливалась80.
Внимательное изучение японским командованием положения на советско-германском фронте также давало основания для того, чтобы относиться к победным реляциям своих союзников по «оси» с большой осторожностью. В дни сражения под Смоленском, когда войска Красной Армии сорвали первую попытку гитлеровских войск прорваться к Москве и заставили их перейти к обороне, в «Секретном дневнике войны» японского генштаба появились такие многозначительные записи: «22 июля. Ровно месяц после начала германо-советской войны. Хотя операции германской армии идут благоприятно, устойчивость правительства Сталина" вопреки ожиданиям сильна. Передвижений советских войск с Дальнего Востока не отмечается. Что касается наступления благоприятного случая для открытия военных действий против СССР, то вероятность окончания войны в результате операций только Германии по меньшей мере сократилась.
25 июля. В первом (оперативном) отделе точка зрения о том, чтобы выступить против севера в течение текущего года, постепенно ослабевает»81.
Смоленское сражение отдалось эхом в Японии и явилось серьезным предупреждением японским милитаристам о необходимости быть более осмотрительными в своих агрессивных действиях против Советского Союза. Если сначала многие японские «стратеги» высказывали убеждение, что сопротивление Красной Армии будет сломлено за шесть-семь недель, то, после того как наступление гитлеровских дивизий было приостановлено в районе Смоленска, прогнозы об исходе советско-германской войны стали даваться значительно осторожнее 82.
Обратимся к протоколу допроса свидетеля Томохико Усиба судьей Накамура:
«Судья. Когда летом 1941 г. германо-советский фронт застрял в районе Смоленска, велись ли в «Асамэсикай» разговоры о настроениях в высших правительственных сферах, среди армии и других военных кругах?
Свидетель. Такие разговоры имели место. Говорили, в частности, что в связи с тем, что победа Германии дается не так-то легко, как предполагалось, в военных кругах имеется мнение отложить пока вступление Японии в войну»83.
Готовность японских милитаристов выступить против СССР в течение 1941 г. лимитировалась не только ожиданием «решающих» побед гитлеровской армии и прежде всего захвата Москвы, но и климатическим фактором. Японский генеральный штаб исключал возможность ведения активных боевых действий с наступлением сибирских морозов. Предельным сроком начала операций против СССР считался конец августа — начало сентября84. В начале августа 1941 г. начальник генштаба Су-гияма затребовал от разведунравления оценки положения на фронтах. Увы, представленный доклад не внушал «оптимизма»! В нем прямо указывалось, что не только невозможно рассчитывать на поражение СССР в текущем году, но и что вовсе не следует считать, будто изменения в последующем ходе войны непременно произойдут в пользу Германии. Высказывалось также предположение о вероятности затяжной войны 85.
Итак, положение па советско-германском фронте и советском Дальнем Востоке, где вопреки надеждам японской военщины СССР не оголял своих рубежей, не предвещало в ближайшем будущем «благоприятного случая» для выступления Японии. 9 августа Сугияма известил военного министра о своем решении: «Независимо от будущих изменений в германо-советской войне в текущем году оружия против Советского Союза не применять»86.
Но это еще не было окончательным решением. Во второй половине августа этот вопрос обсуждался на специальном совещании центральных органов армии и флота, в котором принимали участие представители командования Квантунской и Корейской армий, а также экспедиционных сил в Китае. Совещание поддержало мнение Сугияма87. Вот что показал по этому поводу Кинкадзу Сайёндзи на допросе 30 марта 1942 г.: «В конце августа я встретился в официальной резиденции с Фу-дзин88. Мы были только вдвоем, и я спросил Фудзии: «Ну, как, вопрос о севере уже решен?» Он ответил: «Да, решен». Тогда я вновь спросил: «А как решен?» Я не помню сейчас точно слов, сказанных Фудзии, но смысл был таков, что выступление против СССР не состоится»89.
Однако и это решение практически не было еще окончательным. Как явствует из материалов следствия, в руководящих правительственных и военных сферах существовало мнение, что если в ходе советско-германской войны произойдут неожиданные перемены и появятся явные симптомы внутреннего краха СССР, а в Сибири возникнут волнения, то позицию о выступлении против Советского Союза придется вновь пересмотреть. Если же обстоятельства такого рода не возникнут по меньшей мере до середины сентября, то решение вопроса о войне против СССР переносилось на весну 1942 г.90.
Поскольку расчеты на «молниеносное» военное поражение СССР и его «внутренний крах» оказались полностью несостоятельными, японские милитаристы не решились в 1941 г. напасть на Советский Союз. 6 декабря министр иностранных дел Японии Того отправил послу Осима телеграмму, в которой говорилось: «Япония хотела бы избежать военного столкновения с Советским Союзом до тех пор, пока это не будет возможным со стратегической точки зрения. Это должно быть объяснено германскому правительству, чтобы оно в настоящее время не настаивало на обмене нотами по этому вопросу»91.
В дни героической московской эпопеи осенью 1941 г. Рихард Зорге оказал последнюю услугу своей Родине. Убедившись, что нападения Японии на Советский Союз в 1941 г. не последует, 14 сентября он сообщил в Москву: «Японское правительство решило не выступать против СССР. Однако вооруженные силы будут оставлены в Маньчжурии. Военные действия могут быть начаты весной будущего года, если состоится поражение СССР»92.
Это сообщение Зорге дало возможность Ставке Верховного Главнокомандования перебросить иод Москву часть сил с наших дальневосточных рубежей в наиболее ответственный момент битвы за советскую столицу 93.