Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.

Будкевич Сергей Леонидович

Но было бы, конечно, ошибочным полагать, что глашатаи антикоммунизма оставили свои попытки использовать имена Зорге и его соратников для грязных политических инсинуаций. Однако теперь жизнь вынуждает их искать более замаскированные и «хитроумные» методы фальсификации. Возьмем, например, книгу ассистента профессора политических наук Калифорнийского университета Ч. Джонсона, которая уже несколько раз цитировалась в предыдущих главах этой работы, — «Пример измены. Шпионская группа Одзаки — Зорге» 42.

На первый взгляд книга Ч. Джонсона может показаться серьезным и объективным исследованием, тем более что ее автор весьма скептически отзывается о докладах по «делу Зорге», подготовленных штабом Макартуpa, и «подкупающе» полемизирует

со своими соотечественниками, например с генералом Уиллоуби. Однако это впечатление очень быстро рассеивается. По мере чтения книги становится совершенно ясно, что ее содержание столь же тенденциозно, как и заголовок.

Главным героем своей книги Ч. Джонсон избрал Хоцуми Одзаки. Сделано это, конечно, не случайно. Автор, разумеется, хорошо понимает, что в условиях Японии оценка деятельности Одзаки и его соотечественников, осужденных по «делу Зорге», является вопросом политическим, не потерявшим своей актуальности и в наши дни. Ч. Джонсон отмечает, что «призрак Одзаки все еще популярен в Японии» 43. Все еще! Видимо, это обстоятельство более всего и тревожит Ч. Джонсона. «Национальная пресса,— пишет он,— подхватила «дело Зорге» с энтузиазмом, и интерес народа к нему, пожалуй, столь же силен в 1964 г., как и в 1954... Дело Зорге стало интегральной частью японской народной культуры, и оценка его много раз менялась в течение всего этого времени» 44.

Складывается впечатление, что Ч. Джонсон пишет свою книгу не только, а может быть, правильнее даже сказать не столько, для американского читателя, сколько для японского. Сделать такой вывод тем более логично, если учесть, что основной задачей своего исследования, как говорит сам Джонсон, он считает поиски ответа на вопрос: был ли Хоцуми Одзаки предателем? 45

Приступая к решению своей задачи, Ч. Джонсон обвиняет авторов доклада из штаба Макартура в том, что ими «Одзаки был необоснованно охарактеризован как предатель». Он полон благородного негодования: «Армия США не подняла вопроса о том, для кого и с какой точки зрения Одзаки был предатель!» Джонсон иронизирует по поводу умозаключений на этот счет генерала Уиллоуби 40, что должно окончательно убедить читателей: перед нами совершенно беспристрастный исследователь.

По так ли уж далек в действительности Ч. Джонсон от оценок Уиллоуби? Как он отвечает на поставленный в своем исследовании вопрос? «Да, он был предателем,—

46 См. там же.

утверждает Ч. Джонсон. — По по самым патриотическим побуждениям»47. Итак, «виновен, но заслуживает снисхождения». Однако Джонсон отнюдь не намерен быть «снисходительным». Все содержание его книги проникнуто стремлением ошельмовать образ Одзаки (не говоря уже о Зорге), дискредитировать его идейные убеждения.

В утверждениях Ч. Джонсона мы сталкиваемся не только с попытками извратить подлинные убеждения Одзаки, но и фальсифицировать характер и сущность внешней политики Советского Союза.

В слегка завуалированной форме он повторяет басни Уиллоуби и де Толедано о том, что Одзаки, относясь до 1937 г. отрицательно к войне, развязываемой японским империализмом, дошел до «поддержки продвижения Японии на юг» 48.

Стремясь представить Зорге и Одзаки как людей особого склада — «интеллектуальных искателей приключений», Ч. Джонсон утверждает, что Зорге был всего-навсего «буржуазным идеалистом», который-де примкнул к коммунистическому движению только из-за стремления бороться с опасностью новой империалистической войны. При этом слово «империалистической» Ч. Джонсон иронически заключает в кавычки, как бы подчеркивая свое несогласие с тем, что источником войн в современную эпоху является империализм 49.

Что касается Хоцуми Одзаки, то у Ч. Джонсона это «интеллигент в политике», идеалист, который, хотя и боролся «за здравый смысл, против мистицизма, за международное сотрудничество, против национальной агрессии и за освобождение от фашизма», но «наивно» и «ошибочно» верил, что «Коминтерн существует для

практических действий против фашизма и империализма». Как утверждает Ч. Джонсон, все эти «утопические» взгляды Одзаки и привели его к «предательству» 50.

Так. обнаруживая недюжинные способности пропагандиста антикоммунизма, Ч. Джонсон стремится представить в искаженном свете идейный облик коммуниста Рихарда Зорге и демократа-антифашиста японского патриота Хоцуми Одзаки. Будучи, однако, вынужденным признать, что Зорге, Одзаки и другие участники группы руководствовались в своих действиях не корыстными расчетами, а исключительно идейными побуждениями, автор, подобно Уиллоуби, Мейснеру и другим, изображает их морально опустившимися искателями приключений. Зорге, по Ч. Джонсону, безалаберный гуляка, подстать ему и Хоцуми Одзаки. Нарисовав образ Одзаки — этакого беспечного жуира, Ч. Джонсон ставит риторический вопрос: «Мог ли этот человек в то же самое время рисковать своей жизнью ради политики?»51. Для Ч. Джонсона характерно стремление завоевать под маской мнимой объективности доверие читателя, чтобы затем, злоупотребив этим доверием, попытаться отравить сознание читателя ядом антикоммунизма.

Нельзя обойти молчанием и вышедшую в 1966 г. в Англии новую книгу о Рихарде Зорге и его группе. Авторы книги — проф. Дикин, ректор колледжа Св. Антония в Оксфорде, и преподаватель того же колледжа Сторри 52. Одними из первых на Западе они откликнулись на известие о присвоении Президиумом Верховного Совета СССР звания Героя Советского Союза Рихарду Зорге и награждении орденами СССР его соратников — Бранко Вукелича, Макса Клаузена и его жены — Анны Клаузен. Как явствует из содержания отдельных глав, опубликованных газетой «Санди телеграф»53, английские авторы задались целью поведать миру о том, что «в действительности скрывается... за новой легендарной фигурой среди героев коммунистической мифологии» 54.

Однако ни материалы, приведенные английскими авторами, ни их интерпретация не блещут новизной. Отдельные свежие факты или данные буквально тонут в море сведений, почерпнутых из таких источников, как литературные упражнения Уиллоуби, Мейснера и им подобных. Авторы почему-то мало используют в качестве

226

227

источника обширную прогрессивную литературу на японском языке, не говоря уже о том, что они полностью замалчивают данные документального характера, опубликованные в советской печати.

С первых же строк бросается в глаза «непринужденность», с которой авторы обращаются с фактами 55. Но вскоре вообще перестаешь удивляться, поскольку обнаруживаешь, что авторы вовсе и не ставили перед собой задачу написать серьезную, подкрепленную документально работу.

Оказывается, как утверждают английские авторы, основные мотивы, которые привели Рихарда Зорге в ряды разведчиков, заключались в том, что Зорге будто обладал «особой склонностью к шпионской деятельности», ко-торая-де привлекала его «особыми привилегиями» и отвечала его «складу характера», «вкусам и наклонностям» 56.

Вот как пожелали истолковать оксфордские ученые заявление Рихарда Зорге о его добровольном вступлении на тяжелый и опасный путь разведчика! Зорге подчеркивал в автобиографии, что к решению стать разведчиком его привело сознание необходимости активно действовать в условиях нараставшей угрозы империалистической агрессии против Советского Союза. Он был убежден, что сумеет на этом поприще с наибольшей пользой для обороны Советской Родины применить свои знания и способности.

Рихард Зорге был человеком, для которого на нервом плане были интересы Родины. Им он подчинял и свои интересы, и всю свою личную жизнь. В одном из писем жене Екатерине Александровне Максимовой он писал в августе 1936 г. в далекую Москву* «Я более чем когда-либо хочу вернуться домой, к тебе. Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на задний план. Я сейчас на месте и знаю, что так должно продолжаться еще некоторое время. Я не представляю.