Демократизация
Шрифт:
Несмотря на то что в большинстве случаев традиционные партии снова монополизировали сферу политики, в некоторых других лидеры продемократических движений выиграли первые свободные и открытые выборы. Это произошло в основном в тех странах, где партийная система была переделана из однопартийной в многопартийную, как, например, в странах Центральной и Восточной Европы, или где партии были исторически слабы либо ослаблены военным режимом. Количество лидеров продемократических движений, которые впоследствии заняли важные институциональные позиции, заметно больше, чем обычно считается. Самыми известными лидерами социальных движений, занявшими после транзита важные институциональные позиции, являются: 1) Лех Валенса, главный лидер «Солидарности», который стал первым посткоммунистическим президентом Польши; 2) Нельсон Мандела, лидер движения против апартеида, ставший первым демократическим и чернокожим президентом Южной Африки; 3) Вацлав Гавел, дважды избранный президентом (сначала Чехословакии, а затем Чехии), организовавший успешный «Гражданский форум», который привел Чехословакию к демократии и бескровному разделению государства; 4) Рауль Альфонсин, ставший президентом как лидер партии «Гражданский радикальный союз» (Uni'on C'ivica Radical – UCR), одной из исторических партий Аргентины, а также как широко известный активист-правозащитник
Консолидация процедурной (или полноценной?) демократии
В политологической литературе консолидацию обычно связывают с завершением процесса демократизации, которое знаменуется первыми свободными выборами, окончанием периода неопределенности и (или) реализацией минимальных условий полноценной демократии [650] . Однако демократия не может стать консолидированной без повсеместного и успешного воплощения гражданских прав, которые не исчерпываются голосованием. На этом этапе движения во многих странах призывают к соблюдению прав тех, кто исключен «демократиями низкой интенсивности» (low intensity democracies), и выдвигают требования более инклюзивной демократии (т. е. движения, требующие проведения земельной реформы, обеспечения трудоустройства, движения коренного населения и женские движения) и упразднения наследия авторитарного режима. Требования, выражаемые движениями в понятиях «прав», «гражданства», и их политическая реализация играют ключевую роль в превращении населения в граждан [651] . Как отметил Джо Форэйкер [652] , «борьба за права имеет более чем только риторический эффект. Настойчивые требования свободы слова и собраний являются предпосылкой для коллективного (и демократического) принятия решений, которое образует граждан». Социальные движения обычно производят имеющие долговременный характер воздействия, не только институциональные, но и культурные и социальные. Трансформации такого рода осуществляются посредством альтернативных практик и ценностей этих движений, которые помогают поддерживать и расширять демократию [653] . Более того, сети движений играют важную роль в мобилизации против устойчивых моделей исключения и наследия авторитарного режима [654] .
650
Linz, Stepan, 1996а; O’Donnell, 1993
651
Eckstein, Wickham-Crowley, 2003
652
Foweraker, 1995, р. 98
653
Santos, 2005
654
Eckstein, 2001
Расширение в направлении постпредставительной демократии
Наконец, социальные движения могут играть важные роли в расширении демократии (до сих пор недостаточно изученный этап демократизации), направляя свои усилия как на демократическую реформу международной системы управления, так и на преодоление пределов представительной демократии на национальном уровне посредством экспериментов с демократией участия и делиберативной демократией [655] . Существуют как минимум два подхода к этому вопросу. Первый подход связан с концептом глобального гражданского общества [656] ; он подчеркивает благоприятную для демократизации на наднациональном уровне роль всемирного организованного гражданского общества, занимающего место между государством и рынком [657] . Второй подход, связанный с изучением движений за глобальную справедливость (global justice networks) [658] , и анализом транснациональных правозащитных сетей [659] , отмечает значение правозащитных, женских, альтерглобалистских групп и групп, представляющих коренное население, в продвижении и расширении национальных демократических режимов, равно как и в реформировании не особо демократических процедур международных правительственных организаций, таких как Всемирный банк или Международный валютный фонд (МВФ). Предложения о реформах, выдвигаемые движениями за глобальную справедливость, в большей степени ориентированы на расширение прозрачности процесса принятия решений в международных правительственных организациях, увеличение контроля над ними со стороны национальных парламентов, а также открытие каналов доступа для организаций социальных движений.
655
Baiocchi, 2005
656
Kaldor, 2003
657
Cohen, Arato, 1992
658
della Porta, Tarrow, 2005
659
Keck, Sikkink, 1998
12.2. Ключевые положения
• Циклы протестов и волны забастовок играют важную роль в процессах демократизации.
• Роль социальных движений имеет тенденцию меняться на различных этапах демократизации.
• Подпольные сети сопротивления подрывают внутреннюю и внешнюю поддержку авторитарных режимов.
• Интенсивность протеста может ускорить процессы либерализации.
• Социальные движения часто являются важными союзниками политических партий и других коллективных акторов в коалициях сторонников демократии на этапе транзита.
• Во время и после консолидации в социальных движениях используются альтернативные практики демократии.
Заключение
Хотя социальные движения и играют важную роль в продвижении демократии, они не всегда эффективны. В 1984 г. в Бразилии крупная мобилизационная кампания под названием «Прямые (выборы) прямо сейчас» (Diretas J'a) с целью реформирования избирательной системы и введения прямых выборов не оказала влияния на авторитарные элиты. Этот и другие примеры, такие как студенческие протесты в Китае в 1989 г., показывают, что одна только мобилизация в поддержку демократии не приводит к демократизации [660] . Для результативной демократизации необходимо сочетание нескольких факторов. Главной причиной необходимости комбинировать подходы, изучающие факторы «снизу» и «сверху», является то, что «способ транзита», контекст процесса демократизации, типы акторов, вовлеченных в этот процесс, их стратегические взаимодействия – все это влияет на то, какая именно демократия будет учреждена» [661] . Литература, упомянутая в этой главе, показывает, что следующее сочетание элементов создает наиболее благоприятные условия для демократизации: 1) не связанная с синдикализмом волна забастовок и (или) продемократический протестный цикл; 2) увеличение политической организованности жителей городов и относительно плотная сеть сопротивления; 3) в странах с населением, исповедующим католицизм, Римско-католическая церковь активно вовлечена в борьбу за демократизацию; 4) международное давление со стороны правозащитных сетей; 5) расколы в авторитарных/тоталитарных элитах по поводу вопроса о сохранении недемократического режима; 6) существование элит, поддерживающих демократию и способных интегрировать запросы на демократию «снизу» (хотя бы до тех пор пока не начался переход).
660
Эти сложные взаимосвязи были широко изучены в предыдущих работах Чарлза Тилли [Tilly, 2001; 2004a; 2004b].
661
Pagnucco, 1995, р. 151
Существуют и сочетания факторов, которые негативно влияют на демократизацию. Сложности возникают тогда, когда: 1) в ходе транзита приходится одновременно иметь дело с противоборствующими движениями, требующими национальной независимости и отстаивающими альтернативные исключающие взгляды на демос; 2) в ходе процесса демократизации происходят террористические нападения и набирают силу партизанские движения, отвергающие демократию в качестве реального немедленного результата. Эти два фактора не делают демократизацию невозможной, но привносят опасность того, что консолидация никогда не будет достигнута или будет иметь место лишь частичная либерализация авторитаризма. Это подводит нас к самой интересной региональной неудаче демократизации, которой, помимо Китая, является регион Ближнего Востока и Северной Африки (см. гл. 21 наст. изд.). Частичное объяснение того, почему в странах данного региона отсутствовала борьба за демократизацию, может определяться: 1) отсутствием (или недостаточностью) поддержки демократии со стороны сильных и независимых от государства религиозных институтов; 2) неорганизованной городской беднотой; 3) корпоративизмом в требованиях профсоюзов, которые являются синдикалистскими (или их отсутствием); 4) слабостью правозащитных движений или их отсутствием (при наличии сильного давления со стороны транснациональных правозащитных сетей и межправительственных организаций). Хоть это до сих пор открытый вопрос, все еще продолжающееся накопление важных знаний о демократизации в XX в. может помочь нам в улучшении понимания динамичного, полного случайностей и конфликтов процесса формирования альтернативных траекторий движения к разным типам демократии.
Вопросы
1. Как структуралистские подходы определяют роль социального движения в процессах демократизации?
2. Назовите основных исследователей, рассматривающих роль социальных классов в процессах демократизации через призму исторического сравнительного подхода. Что именно они предлагают?
3. Какую роль отводят транзитологи социальному движению на различных этапах демократизации?
4. Каков потенциал социальных движений в разных типах недемократических режимов?
5. Всегда ли социальные движения благоприятствуют демократии?
6. Каким образом протестные циклы и волны забастовок связаны с демократическими процессами?
Посетите предназначенный для этой книги Центр онлайн-поддержки для дополнительных вопросов по каждой главе и ряда других возможностей: <www.oxfordtextbooks.co.uk/orc/haerpfer>.
Дополнительная литература
Boudreau V. Resisting Dictatorship: Repression and Protest in Southeast Asia. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Редкий пример сравнительных исследований, опубликованных на английском языке и посвященных движениям сопротивления против недавних авторитарных режимов в Бирме (Мьянме), на Филиппинах и в Индонезии в рамках подхода политики оспаривания.
Collier R. B. Paths toward Democracy: The Working Class and Elites in Western Europe and South America. N.Y.: Cambridge University Press, 1999. Представлен сравнительный анализ ролей, сыгранных профсоюзами и рабочими/ левыми партиями в процессах демократизации в XIX – начале XX в.
Eckstein S. (ed.). Power and Popular Protest: Latin American Social Movements. 2nd ed. Berkeley (CA): University of California Press, 2001. Рассмотрены разные роли, которые сыграли городские движения, правозащитные движения, партизанские движения, женские движения и Римско-католическая церковь в процессах демократизации в Латинской Америке в 1970–1980 гг.
Escobar A., Alvarez S. (eds). The Making of Social Movements in Latin America. Identity, Strategy and Democracy. Boulder (CO): Westview, 1992. Выдающийся пример применения подхода, изучающего новые социальные движения, к анализу транзитов в Латинской Америке и борьбы за консолидацию демократии; содержит главы о городских движениях, правозащитных движениях, женских движениях, профсоюзах и Римско-католической церкви.
Foweraker J. Making Democracy in Spain: Grassroots Struggle in the South, 1955–1975. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. Авторитетный источник по исследованию низовых движений и сетей сопротивления против авторитарного режима Франко в Испании.