Демократизация
Шрифт:
Более того, следует помнить, что развитие кризиса связано со степенью и характеристиками прежде достигнутой легитимности, но еще больше – с трансформациями главных закрепляющих механизмов – «якорей». Это ведет к двум аналитическим следствиям. Во-первых, кризис косвенно связан с предшествующим процессом консолидации и тем, как он происходил, т. е. сформировались ли в этом процессе устойчивые закрепляющие механизмы. Во-вторых, если закрепляющие механизмы были слабы с самого начала, тогда кризис будет развиваться иначе, и ключевой вопрос в этом случае – насколько далеко зашло разочарование в демократии и ставится ли последняя под сомнение сама по себе. Наконец, возможное исчезновение международных ограничений, например завершение холодной войны, и появление вследствие этого специфических и случайных стимулов – все это тоже необходимо включить в более подробный анализ демократического кризиса.
Заключение
В целом обзор эмпирических свидетельств говорит о том, что клиентелистские и электоральные партии чаще других представляют собой воспроизводимые модели этой политической организации в процессах демократизации. Причина этого хорошо известна. Альтернатива таким моделям, а именно организованная массовая партия, больше просто нерелевантна. Такого рода партии были своеобразным порождением особого исторического периода в нескольких европейских странах, где глубокие экономические трансформации и идеологические доктрины, действуя совместно в рамках полноценных национальных государств, усилили друг друга и породили обсуждаемый эффект, т. е. массовые партии. Следовательно, в большинстве случаев только небольшие партии, сфокусированные непосредственно на выборах и имеющие сильных лидеров, выглядят жизнеспособными во время процессов демократизации.
Кроме того, не удивительно, если при анализе конкретных кейсов мы обнаружим три описанные выше модели: преемственности элит, преемственности партий и разрыва преемственности элит и партий. В то же время парадоксально то, что с эмпирической точки зрения модель преемственности элит охватывает кейсы со скрытой, но важной ролью антиавторитарной оппозиции, которая зачастую дает о себе знать в фазе кризиса авторитаризма. Когда роль партий и партийных лидеров анализируется в рамках процесса транзита, понятого широко, то нужно иметь в виду как минимум два следующих тезиса. Первый касается огромной вариативности транзитов, так что самое большое, что могут сделать исследователи, – это высветить лишь главные оси этой вариативности. Второе соображение заключается в том, что нужно учитывать роль не только партий, но и других акторов, причем и тех, что были институционально связаны с предшествующим режимом, как, например, армия, полиция, бюрократия, суды, и тех, что в той или иной степени относятся к организованным группам и движениям.
Если в процессе транзита действуют клиентелистские и электоральные партии и если партии и партийные лидеры делят свои роли с другими акторами, то неудивительно, что закрепляющие механизмы, такие как клиентелизм, оказываются более сильными и чаще воспроизводимыми, чем собственно партийные организации или организации, выполняющие роль привратников на входе в политическую систему, или отношения неокорпоратистского типа – ведь все эти модели подразумевают существование хорошо структурированных акторов [735] . Конечно, может иметь место консолидация, сопровождаемая стабилизацией электорального поведения, появлением воспроизводящихся паттернов партийной конкуренции и стабилизацией лидерства, но все это характеризуется слабыми или очень слабыми закрепляющими механизмами. Ключевой элемент, дополняющий консолидацию, – это достижение такой легитимизации демократии, которая может даже позволить изменить специфическую форму демократии, но не менять демократию как таковую на альтернативные недемократические режимы.
735
Kitschelt, Wilkinson, 2007
Наконец, особенно там, где с момента крушения авторитарных режимов была достигнута некоторая степень демократической консолидации, партии больше не актуализировали глубоких и радикальных внутренних расколов, которые могут вызвать коллапс демократии. Создается впечатление, что они в большинстве своем научились занимать умеренную позицию – не в последнюю очередь благодаря горькому опыту, как в случае Чили при Пиночете. В результате оказалось, что большинство нынешних кризисов протекает внутри демократического режима. Но в некоторых случаях они все же приводят к кризисам и внутри партий вплоть до их исчезновения. Последнее происходит, когда гражданское общество – на стороне которого часто выступают политические лидеры – считает, что партии неспособны решать насущные проблемы, и перенаправляет свою приверженность либо на другие партии, либо вовсе на политических лидеров.
Вопросы
1. Как можно определить партию в процессе демократизации?
2. Какие модели партий преобладают в новых демократиях?
3. Каковы главные модели преемственности и разрыва преемственности партий в течение различных фаз транзита?
4. Каковы главные аспекты вариации в демократических транзитах?
5. Каковы основные объяснения роли партий в транзите к демократии и в ее установлении?
6. На основе чего можно судить о консолидации партий и партийной системы?
Посетите предназначенный для этой книги Центр онлайн-поддержки для дополнительных вопросов по каждой главе и ряда других возможностей: <www.oxfordtextbooks.co.uk/orc/haerpfer>.
Дополнительная литература
Diamandouros N. P., Gunther R. (eds). Parties, Politics and New Democracy in the New Southern Europe. Baltimore (MD): John Hopkins University Press, 2001. Подробный сравнительный обзор выборов, партий и партийных систем в четырех южноевропейских странах (Италии, Испании, Португалии и Греции) во время разных этапов их демократизации. Умеренность позиций, центростремительные тенденции и изменения в лагере так называемых антисистемных партий дополняются разнообразием возникающих моделей демократии.
Diamond L., Gunther R. (eds). Political Parties and Democracy. Baltimore (MD): John Hopkins University Press, 2001. В анализ роли партий в процессах демократизации включено несколько регионов мира, таких как Латинская Америка, посткоммунистическая Европа и некоторые отдельные страны (Италия, Япония, Тайвань, Индия и Турция), особенно значимые из-за партийных изменений, которые в них происходили.
Katz R. S., Crotty W. J. (eds). Handbook of Party Politics. Beverly Hills (CA): Sage, 2006). Хотя справочник концентрируется на США и Европе, это один из самых последних, авторитетных и исчерпывающих обзоров по теории и эмпирическим исследованиям по данной теме.
Kitschelt H., Mansfeldova Z., Markowski R., Toka G. Post-Communist Party Systems: Competition, Representation, and Inter-Party Cooperation. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. Анализируется развитие политических партий в четырех странах Центральной и Восточной Европы: Болгарии, Чехии, Венгрии и Польше. Однако релевантность тем, охватываемых в книге, – анализ условий, существовавших до установления коммунизма, коммунистическое правление, пути транзита, институциональный выбор, а также партийная конкуренция, представительство и сотрудничество партий в этих странах – выходит за рамки четырех непосредственно исследуемых стран.
Kitschelt H., Wilkinson S. I. (eds). Patrons, Clients, and Policies: Patterns of Democratic Accountability and Political Competition. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. Представлены различные регионы и страны, где происходили процессы демократизации, и демонстрируются значимость клиентелистских механизмов, а также как взаимодействия между экономическим развитием, партийной конкуренцией, экономическим регулированием и этнической гетерогенностью определяют выбор патронов и клиентов.