Демонология Древнего Китая
Шрифт:
«Призрак только что умершего человека, тощий и слабый, увидел как-то призрака друга того самого человека, умершего лет за двадцать до него, который был толстый и сильный. После того как они обменялись приветствиями, толстый призрак спросил: "Что это с тобой случилось?" — "Я так голоден, что уже больше нет сил терпеть, — ответил второй. — Если ты знаешь, как помочь мне, твой долг сказать об этом". — "Это очень просто: преследуй людей, они будут бояться тебя и давать тебе еду" — ответил толстый призрак. Голодный призрак направился в один из домов. Там жила белая собака; он схватил ее и пронес по воздуху; все члены семьи страшно перепугались и в один голос заявили, что никогда прежде не видели такого чуда. Гадатель провозгласил: "Призрак-гость просит пищи; убейте собаку, поднесите ее в жертву призраку во дворе дома вместе с фруктами, вином и рисом, и тогда больше ничего не случится". Семья последовала совету гадателя, и призрак получил в качестве жертвы много еды. С тех пор он регулярно приходил к людям точно так, как его учил другой призрак» («Ю мин лу»).
А вот несколько более близких к нам по времени преданий. «Инь Юэ-хэн жил в Ханчжоу за северо-восточными воротами; как-то он возвращался домой с берега Песочной реки, за пазухой у него лежало пол-цзиня каштанов. Путь его пролегал мимо озера Чаши Подаяния, через малонаселенную, пустынную местность, пересеченную холмами, с множеством открытых могил. Вдруг он почувствовал, что ноша, которую он нес, полегчала, а узел ослаб; он ощупал мешочек и обнаружил, что каштаны исчезли. Он пошел обратно и нашел их на одной из могил на кладбище, заброшенном, со вскрытыми усыпальницами. Он собрал каштаны, вновь засунул за пазуху и поспешил домой.
Не успел он съесть их, как тут же заболел и с глубоким вздохом сказал: "Мы так долго не ели каштанов и хотели попробовать твои, чтобы насытиться, но ты снова унес их; отчего же ты такой жадный? Вот почему мы сейчас в твоем доме, и мы не уйдем из него, пока не наедимся досыта". Вся семья перепугалась и поспешила выставить еду, дабы смыть вину хозяина.
Среди жителей Ханчжоу есть обычай: когда бы они ни сталкивались с призраками, один человек идет впереди них и выводит их за ворота, а второй идет позади и запирает ворота. Семья тоже последовала этому правилу, но они поспешили затворить ворота, и тут Инь Юэ-хэн громко вскричал: "Когда у вас в доме гости, следует относиться к ним с глубоким почтением; вы же захлопнули ворота еще до того, как мы успели выйти, и защемили мне ногу. Я не в силах терпеть боль, так что, если вы не приготовите еще хорошей еды и не пригласите меня отведать ее, я никогда не покину ваш дом". И семье ничего не оставалось делать, как вновь заклинать духов молитвами и жертвоприношениями, после чего Иню немного полегчало. Потом ему то становилось лучше, то болезнь опять возвращалась, но он так и не избавился от них, и, в конце концов, умер» («Цзы бу юй», гл. 6).
«Воришка из рода Ци проделывал свои делишки с большим искусством и в конце концов стал красть так часто, что перепугался, что все начнут преследовать его, и тогда он поселился в полуразвалившейся хижине неподалеку от кладбища. Во сне ему явились призраки. "Если ты должным образом попотчуешь нас, — сказали они, — мы сделаем тебя богатым", и Ци пообещал во сне, что именно так и поступит. Но, проснувшись, решил, что исполнять такое обещание было бы слишком большой глупостью, и так ничего и не выполнил.
Потом ему во сне опять привиделись призраки. "В течение трех дней, — заявили они, — ты должен поднести нам жертвы, в противном случае мы при свете дня будем отнимать у тебя все то, что ты крадешь ночью". Ци решил покориться, но, проснувшись, опять не совершил жертвоприношения. Через три дня он тяжело заболел. Он попросил жену присмотреть за вещами на тот случай, если призраки решат исполнить то, чем они грозили ему во сне, и — о чудо! — когда солнце достигло зенита, ворованные вещи внезапно сдвинулись со своих мест, словно подталкиваемые какой-то волшебной рукой. Ци хотел было подняться с постели и поймать их, но руки и ноги его словно кто-то сковал, и только тогда, когда все вещи исчезли, оковы пали и болезнь прошла. Тут в голове у него прояснилось, и он сказал с улыбкой: "Я воскурял ладан печали, чтобы дурачить других, а теперь меня самого одурачили духи; вот каковы призраки дневного света, о которых говорят люди". С тех пор он изменил свои привычки и стал честным человеком» («Цзы бу юй», гл. 23).
Интересный способ, которым призрак смог заполучить поклонение и жертвенные яства, описывается в следующей истории. «Офицер императорской стражи, любивший скачки и стрельбу из лука, преследуя как-то у восточных ворот зайца, столкнулся со стариком, который наклонился над колодцем, чтобы набрать воды; всадник не смог остановить летевшую во весь опор лошадь, и старик упал прямо в колодец. Офицер сильно перепугался, повернул лошадь и поспешил домой. Той же ночью он увидел, как старик открывает двери и входит в его дом. "Ты не убивал меня намеренно, — гневно сказал старик. — Но если бы, увидев, как я упал в колодец, ты позвал на помощь людей, жизнь моя, быть может, была бы спасена. Почему же ты решил повернуть лошадь и поспешить домой?" Офицеру было нечего сказать, и тогда старик принялся бить его фарфор, ломать двери и вообще крушить все подряд. Вся семья стояла на коленях и молила его, подносила жертвы и совершала молитвы, но призрак сказал: "Все это бесполезно; если вы хотите успокоить меня, вырежьте из дерева поминальную табличку, напишите на ней мое имя и фамилию и подносите мне каждый день в качестве жертвы свиные ножки; обращайтесь ко мне так, словно я — ваш предок, и тогда я прощу вас". Они сделали все так, как сказал призрак, и он перестал досаждать им.
С тех пор офицер, когда бы путь его ни пролегал через восточные ворота, всегда ехал кружной дорогой, дабы не оказаться опять перед тем самым колодцем. Однажды, проезжая эти ворота в кортеже императора, он хотел было, как и прежде, устраниться от прямого пути, но его командир сказал: "Если император спросит, где ты, что нам отвечать? И вообще, разве можно бояться призраков при свете дня и голубом небе, в присутствии тысячи колесниц и десяти тысяч всадников?" Так что офицеру волей-неволей пришлось проехать мимо колодца. Он увидел, как рядом с колодцем в той же самой позе стоит тот же старик; он бросился вперед, схватил его за платье и гневно сказал: "Ага, сегодня я поймал тебя здесь: несколько лет назад ты налетел на меня на всем скаку, а после не помог; и как ты со всем этим живешь?" Старик оскорблял всадника и бил его, а офицер, перепуганный, простонал убитым голосом: "Как я могу искупить свою вину? Все это время ты принимал жертвы в моем доме и самолично обещал простить меня; почему же ты теперь обращаешься ко мне с такими словами?" Но речь его лишь усилила гнев и ярость старика. "Я не мертвец, — сказал он, — чего мне твои жертвы? Когда твоя лошадь столкнула меня в колодец, один прохожий, заслышав мои крики, вытащил меня; как же ты можешь принимать меня за духа?" Уже совсем потерявшись от страха, офицер привел старика в свой дом, и тут они увидели, что на поминальной табличке было вырезано имя отнюдь не этого старика. Старик засучил рукава, а затем, изрекши ругательство, со всего размаха бросил табличку на пол, а потом расколотил и жертвенную утварь, и пока вся семья стояла в недоумении, не зная, что и думать обо всем этом, в воздухе раздавался громкий смех, который постепенно растворился» («Цзы бу юй», гл. 2).
«Су Дань-лао из Ханчжоу слыл человеком речистым и бойким на язык, он насмехался над всеми подряд, и люди ненавидели его. В первый день Нового года они нарисовали на листе бумаги изображение духа чумы и прикрепили рисунок на воротах его дома. Дань-лао, открыв на рассвете ворота, увидел рисунок и, громко рассмеявшись, взял его в дом. Он почтительно пригласил его сесть, выпил в компании с ним вина, а потом торжественно сжег. В тот год вспыхнула эпидемия чумы. Все заболевшие соседи наперебой приносили жертвы духу чумы, а некоторые больные в бреду говорили голосом демона: "В первый день Нового года Су Дань-лао совершил поклонение мне, но, к своему стыду, я до сих пор не нашел возможности отблагодарить его; те из вас, кто желает отвратить меня, должны пригласить Су ко мне, и тогда я уйду". Теперь те, кто совершал жертвоприношения духу чумы, соперничали друг с другом за право пригласить Су, который каждый день ел и пил столько, сколько только мог. Никто из членов его семьи — а в ней было более десяти человек, и молодых, и старых — не заболел чумой» («Цзы бу юй», гл. 2). Таким образом, призраки выпрашивают еду не только для себя, но и для своих друзей среди людей.
Трюки и уловки, к которым прибегают призраки, чтобы раздобыть еду, отличаются и по характеру, и по степени хитрости и изобретательности. При этом, как свидетельствует ряд историй, нередко призраки устами заболевших вещают, какую именно еду они хотят получить, какое количество и какого типа бумажные деньги они желают иметь, а также в каком конкретном месте должны быть преподнесены дары. Если семья выполняет все их требования, то больной либо выздоравливает, либо же его уста изрекают новые приказания, а его бессвязные речи, непонятные для простого уха, истолковывают «специалисты», которые могут быть как мужского, так и женского пола. Нередко призрак заявляет, что он — душа умершего, останки которого покоятся в какой-нибудь заброшенной могиле по соседству, куда семья в последующем и опускает жертвы. Справедливости ради отметим, что далеко не всегда призраки остаются неблагодарными; нередко они так или иначе вознаграждают людей за поднесенные им еду и вино. Более того, описываются даже случаи, когда призраки из чистой признательности благодарят беременных женщин, даруя им сыновей. Делают они это, помещая в чрево женщин души, купленные на те самые бумажные деньги, которые женщины сжигали для духов.
В наше исследование о мире китайских духов мы могли бы ввести отдельную главу о злобных демонах мертвецов. Однако в разных главах мы уже так или иначе говорили о них, как-то: о призраках утопленников, о призраках жертв тигров, о призраках самоубийц, об оживших мертвецах и вампирах, о призраках, появляющихся после смерти, о призраках-мстителях, воздающих должное за зло, причиненное при жизни или уже после; наконец, о демонах засухи. Поскольку мертвецы составляют весьма значительную часть огромного полчища потусторонних существ, вполне естественно, что чаще всего призраки являются возле могил и на кладбищах, а потому эти места представляют для человека большую опасность, особенно после захода солнца. Вот рассказ о том, какие ужасные вещи могут произойти здесь с человеком.