Демонология Сангомара. Преемственность
Шрифт:
– Он сказал, что тот аристократ велел идти в соседнее графство, к его друзьям.
Удда встала и зашагала медленно туда-сюда, поскрипывая коленями, из угла в угол, зачесала свою почти лысую голову. Периодически она испускала тяжелые вздохи.
– Ему нужны дорожные вещи, мало-мальски пригодные для перехода штаны, ботинки да рубаха. И плащ с капюшоном от дождя.
Травница что-то вспомнила, кинулась к мешкам с тряпьем в углу, засунула руку в небольшое пространство между ними
– На вот, милая, сходи да купи ему вещи для дороги, а то те лохмотья, что были на нем, не годятся – Удда посмотрела на лежащие в углу остатки от того, что называлось одеждой.
– Бабушка, у меня тоже есть сбережения, давайте я лучше на свои куплю.
– Ай, – махнула рукой старуха, – я тебе сказала иди и купи, не смей спорить со старухой. Тебе дарены еще могут понадобиться, а мне уже нет. Иди, и никому ни слова о Уильяме. Возвращайся вечером с вещами, надеюсь он уже очнется к этому моменту.
Девушка взяла кошель и покинула дом. Старуха закрыла изнутри дверь на засов и попыталась прилечь поспать хотя бы на час. Неожиданно в дверь постучали. Удда, вспоминая всех демонов, встала, приоткрыла дверь и выглянула на улицу. Вождь Кадин стоял на пороге.
– Извините за беспокойство, бабушка Удда. Могу ли я попросить у Вас успокаивающие травы? Некоторые не могут отойти от той ночи, так много людей погибло…
Кадин еще пытался что-то сказал, но Удда подперла табуретом дверь, не давая вождю Вардцов войти, взяла пучок Спокушки и небрежно просунула его в щель. Мужчина непонимающе посмотрел на старуху, взял травы и, поблагодарив, ушел.
Старуха покрутилась по комнате, сон опять ушел. Выпив успокаивающий отвар в старой кружке, Удда вернулась на свой льняник и прикрыла глаза. Снова раздался стук. Раздраженная и обозленная старая женщина быстрым шагом подошла к двери, сняла засов и выглянула. На улице стоял бледный и осунувшийся Малик, под глазами темнели круги, а одежда была все той же, в которой он пришел на ярмарку три дня назад.
– Бабушка Удда, матушке нужны успокаивающие травы, – не здороваясь, пробубнел мужчина.
– Что ж ты пришел сейчас, а не раньше? – возмутилась старуха. – Или долго решался поднять свою трусливую задницу?
Малик побагровел, но сдержался. Он пригладил давно не мытые и очень сальные волосы на голове рукой, сжал челюсти и выжидающе, и даже уставше, посмотрел на травницу. Удда развернулась, уже привычно подперла табуретом дверь и вернулась с пучком спокушки.
– Где Вы сейчас живете? – спросила травница, вернувшись к двери и выглянув наружу.
– По соседству, в доме умершего вдовца, – быстро ответил Малик и протянул нетерпеливо руку, не желая продолжать разговор.
Впрочем, травница тоже не хотела общаться с этим хамом, но все же Удда все еще продолжала стоять, спрятавшись за дверью и травы пока отдавать не собиралась.
– Передай матери, что Уилл возможно оказался в лучшем мире, защищая ее… И пусть Нанетта теперь думает о будущих внуках, – вздохнула старуха и передала пучок Малику, потом резко, не попрощавшись, захлопнула дверь, послышался звук засова.
Старая Удда легла на льняник, положила на ухо себе мешочек с травами и забылась сном, не реагируя на непрекращающиеся стуки в течение пары часов.
Ближе к вечеру снова раздался стук в дверь, один из многих. Удда открыла дверь, собираясь отшить очередного просящего, но увидела Линайю, которая прижимала к груди корзину. Судя по всему, там, помимо вещей, было и еще что-то съедобное, потому что в нос старухе ударил запах сдобы.
– Я все купила, бабушка.
Удда, вздохнув, отворила дверь и впустила девушку, которая вернула ей кошель. Травница потрясла кошелем, вес совсем не изменился, она еще раз вздохнула, уже по поводу упертости девушки.
– Бабушка, я Вам купила в лавке булочки. А то Вы и не ели толком поди, – девушка поставила корзину на стол и достала оттуда несколько булок.
– Да, деточка, не ела. Спасибо, что позаботилась о старухе, – с этими словами Удда своим беззубым ртом стала жевать мягкую сдобу. – Уильям скоро очнется, его раны затянулись, дыхание выровнялось…
Линайя опустилась на колени перед мирно спящим мужчиной и попробовала рукой его лоб – жар действительно спал. Девушка провела пальцами по лицу, волосам, спустилась к губам и подняла верхнюю, обнажив клыки, которые стали еще длиннее.
– Еще больше стали, бабушка, уже хорошо видно их. – простонала несчастно девушка.
– Да, девочка, я видела. – голодная старуха доедала булочку.
– Ведь если бы этого не случилось, бабушка, мы бы еще позавчера пришли к моему отцу и Уильям попросил бы моей руки, – девушка всхлипнула и утерла рукавом платья слезы. – А если б отец не разрешил, то сбежали бы в Офуртгос. Я давно просила его это сделать, но он все пытался жить честно и по совести!
Старая Удда подошла ближе и отечески погладила склонившуюся к парню Линайю по волосам.
– Ты пока молодая, сердце горячее, а душа трепетная, как у птички, видишь в своем будущем лишь одного возлюбленного и никого больше, всю жизнь строишь вокруг него… Это тяжело признать, но постарайся хоть немного принять этот мир без своего Уильяма. Полюби сам мир и смирись с его жестокостью.
Девушка разрыдалась.
– Я просто не хочу обманывать тебя, дитя. Ваши пути разойдутся очень скоро и он уже не будет милым и возлюбленным, нет у вас будущего. Твой отец выбрал кого-то тебе в женихи?