День дурака

Матуш Татьяна

В неярком свете факела сверкнуло массивное кольцо. Вернее - перстень. Похоже, с драгоценным камнем. С драгоценным булыжником размером с наперсток.

– Жалую за службу, - торжественно проговорил барон, - и повелеваю...

Что он там повелел, Лапин уже не расслышал, благополучно рухнув в обморок на руки боевых товарищей.

– Так значит чудо-порошочек тебе Трей дал?

– Марх. Он, помимо основных обязанностей, еще и знахарством балуется.

– Разносторонний дядя, - кивнул Лапин, - да... а барон, видать, и в самом деле

мужик нормальный, с понятием. Если б меня так посреди ночи подняли, я бы виновников со стены скинул - и вся недолга.

Степан хмыкнул:

– Если б он провел ночь за составлением коварных планов обороны, которые вы своей дурацкой пьяной вылазкой на фиг ему порушили, он бы и покидал вас всех с крепостной стены... А, поскольку сегодня ночью Даянире ему уступила, настроение у барона было самое благодушное. Так что он тебя даже чем-то вроде награды пожаловал. Брюлик-то карат на двадцать...
– жестом фокусника Степа извлек перстень прямо из воздуха и аккуратно выложил на каменный бортик.

– Вылезай, пока рыбой не стал. Я тоже окунусь по-быстрому, да и собираться надо. Нас ждут великие дела.

Помимо мягких простыней и напитка, здорово похожего на брусничный морс, немолодая женщина подала им чистую одежду: темно-синие лосины, башмаки на шнуровке, полотняные рубахи, на вид - грубые, но неожиданно приятные к телу и что-то вроде парчовых размахаев, отороченных лисьим мехом.

– Похоже, нам присвоено дворянское звание, - изрек Лапин, облачаясь в незнакомые одежды с величайшей непринужденностью. Степа невольно позавидовал - ему самому, чтобы пойти на улицу в таком виде, потребовалось собрать все присутствие духа. Кстати, все шмотье оказалось точно по размеру.

– А... куда мы?
– с опозданием спросил Валера.

– На совещание в верхах, - Вязов поморщился, - вот, блин, стоило затеряться во времени, чтобы нарваться на то же, что еще дома в зубах навязло! Ну, ладно, надеюсь, это будет недолго. А потом Трей пообещал нам с тобой экскурсию в места, куда рядовых граждан не пускают... Думаю, он знает средство, как нас вернуть назад. Только сначала хочет, чтобы мы помогли им отбиться от Медведя.

Историк поперхнулся морсом:

– А мы-то чем поможем?
– возмущенно воскликнул он, - Как бойцы на местном оружии мы, извини... словом, мост нашими именами не назовут. Чудо-пистоматы с собой не прихватили. С мобилкой, конечно, неплохо вышло - но второй раз не сработает.

– Об этом надо было раньше думать, - сказал Степан, - прежде чем распивать спиртное с колдунами. А сейчас, извини, поздно.

– И - что делать?

– Помалкивать, - посоветовал Вязов, - особенно о том, что ни черта мы с тобой не можем. Иначе, друг Валера, домой мы не вернемся.

– Ну... наврем мы им с три короба... а дальше?

– По обстановке, - туманно отозвался полицейский, - идем уже, пора. Младшему комсоставу, пусть даже дворянского звания, как-то не солидно являться позже верховного главнокомандующего.

По дороге,

хоть и шли они ей второй раз, и расстояние было - всего ничего, квартала два, все равно пришлось пару раз спрашивать прохожих. Впрочем, как хмуро заметил Степа, язык мог довести не только до Киева, а вообще до чего угодно, даже до виселицы. До виселицы - еще проще.

В дом Белой Даянире они попали вовремя: оба чародея уже были на месте, но ни хозяйки, ни барона пока в пределах видимости не наблюдалось.

Плюхнувшись в плетеное кресло, Степа непринужденно цапнул со стола горсть орешек и принялся рассматривать пустую раму, где раньше был памятный витраж с летучим замком.

– Как самочувствие?
– спросил он.

– Жалел, что вчера не умер, - поморщился Трей, - ну мы и выдали, однако. Уже забыл, когда так развлекался.

– Злыдень у тебя тоже по категории развлечений проходил?
– встрял Лапин, - а ему не смешно было...

– Сам виноват, - безмятежно откликнулся Трей, - "А ежели кто тайно проникнет в чужие владения, дабы вызнать секреты ремесла, оружия или иные, то, буде мирное время - бить плетьми нещадно и продать в рабы, а ежели война - пытать каленым железом, а после повесить". Городское Уложение Раскина, подписанное всеми вольными городами, в том числе и Арсом.

– Сурово, - прокомментировал Степан, - но, насколько я понял, вы ведь вчера так ничего и не узнали.

Трей скривился, словно съел кислое. Марх спокойно кивнул.

– И теперь не узнаем, - сокрушенно добавил он, - допрашивать трупы я не умею.

– А зачем - трупы?

Чародеи уставились на Степана двумя парами удивленных глаз.

– Насколько я помню, по делу проходили двое подозреваемых, - продолжил Вязов, - этот некстати померший, и пацан, артист.

Марх придвинулся к Вязову ближе:

– Мы принадлежим к одной гильдии, уважаемый гость?

– Не совсем. Я - не колдун, вашего дара у меня нет. Но вести допрос приходилось, и не раз.

– Только дыбой?
– спросил Марх с профессиональным интересом.

– Даже пальцы в дверях никому не зажимал, - Степан пожал плечами и, слегка рисуясь, ответил, - Ты не поверишь - словами. Я спрашивал - мне отвечали.

– Отвечали?
– Трей и в самом деле не поверил.

– Ну, чаще врали, конечно, - признал Вязов, - но и правду я тоже слышал, можешь не сомневаться.

– Все это хорошо... точнее, было бы хорошо, - поморщился чародей, - если бы я не упустил мальчишку!

– Это как раз не проблема, - отмахнулся Вязов, - Найдем, не таких находили. Ну, сколько здесь мест, где может скрываться мальчик? Если у него есть родня, или какое-то убежище, об этом наверняка знает хозяин таверны, ведь не с улицы он его подобрал.

– Точно, - согласился Марх, - взятый с улицы наверняка связан с Отнимающими, хозяин бы не рискнул. Но - то, что знает он, совсем не обязательно будем знать мы. Вешать на дыбу уважаемого горожанина никто не позволит...