День гнева. Часть 1, 2
Шрифт:
У мамы был адвокат? От удивления Ева забыла поздороваться. Наблюдая за тем, как мужчина достает из кожаного чемоданчика бумаги, она думала о матери. Какие секреты у нее были? Слишком многого Ева не знала. Например, откуда брались деньги, на которые они жили все эти годы? Не могла же мама выиграть их в лотерею!
— Это завещание вашей матери, — Борис Андреевич продемонстрировал лист с кучей печатей. – Оно касается не только имущества, но и вашей судьбы, Ева. Я зачитаю его в присутствии свидетелей.
Дверь
Борис Андреевич нацепил очки и принялся читать завещание. Ева слушала внимательно, не упуская ни слова, но первые же строки настолько потрясли ее, что она забыла, на каком свете находится.
— Все имущество и опеку над единственной дочерью я завещаю Сергею Анатольевичу Рогозину – ее отцу.
Отец? Это что за существо? Сколько Ева себя помнила, они с матерью жили вдвоем. Ни фотографий ее отца, ни задушевных бесед о нем не было. Даже имя его не упоминалось. И Ева заключила, что он чем-то обидел маму. Нанес ей душевную травму, из-за которой она и пристрастилась к алкоголю.
Конечно, в свои шестнадцать лет Ева была осведомлена, откуда берутся дети. У всех есть отцы, и у нее в том числе. Но она никогда не думала, что полумифическая фигура под названием «папа» ворвется в ее жизнь.
Окончание речи адвоката заглушили мысли, которые носились в голове как стая бешеных собак, мешая сосредоточиться. Сжав руки в кулаки, Ева запретила себе паниковать. Ее не отправят в приют. Это плюс. Она сделала очередной глубокий вдох. «Во всем, что с тобой происходит, ищи положительные моменты», - однажды сказала ей мама. Тогда она еще не так сильно пила. Позже маленькая Ева не единожды смотрела на заснувшую посреди коридора пьяную мать и честно пыталась найти в этом хоть что-то положительное.
— Ева, ты в порядке?
Она вздрогнула, осознав, что вопрос директора адресован ей. В порядке ли она? Минуту назад ей сказали, что с этих пор она зависит от отца, которого никогда не встречала и представляла либо мертвым, либо чудовищем. Конечно, она в полном порядке.
— Девочке необходимо время, чтобы прийти в себя.
Голос раздался из-за спины Евы, и она горько пожалела, что не обернулась раньше. Шестое чувство подсказывало: это он и есть – давно потерянный, а нынче чудом обретенный папаша. Положив руку на спинку стула, Ева развернулась и уперлась взглядом в широкую грудь. Запрокинув голову, она разглядела лицо мужчины.
Ему было не больше сорока лет. Поджарый, статный он возвышался над ней подобно башенному крану. Темные волосы оттеняли бледную кожу, глаза цвета аквамарина прожигали насквозь. Ева съежилась под их взглядом. В лице мужчины читалось что угодно, только не отцовская любовь. Он смотрел на нее так, будто люто ее ненавидел. Точно один ее вид вызывал у него изжогу.
Ева выпрямилась на стуле. Неужели директор ничего не заметил? Он не посмеет отдать ее этому человеку! Да и кто сказал, что он ее отец? Стоит ли верить алкоголичке, забывающий порой собственное имя?
Но директор улыбался как ни в чем не бывало. Еще бы! Такая ноша свалилась с его плеч. Маленькая сиротка отныне не его проблема - прочитала Ева в его глазах.
— В ближайшее время я решу вопросы с бумагами, — от голоса мужчины (кажется, адвокат назвал его Сергеем) у нее побежали мурашки, будто вместо воздуха комнатной температуры он выдыхал ей в спину арктический смерч.
— Чудесно, — просиял директор. – Вам понадобится время, чтобы лучше узнать друг друга. Я надеюсь, вы не увезете девочку из города. До конца учебного года меньше недели.
— Мы поживем у Евы, — ответил мужчина. – Некоторое время.
Мы? Местоимение насторожило Еву. Есть кто-то еще? Голова раскалывалась от вопросов.
Руки легли ей на плечи, и она ощутила, что не может пошевелиться, как если бы ее приковали к стулу. Пальцы мужчины (отцом она отказывалась его называть даже мысленно) впились в кожу сквозь тонкую ткань блузки. Сто процентов будут синяки.
— Ева, — он обратился к ней голосом напоминающим скрежетание металла по стеклу. Почему это слышит она одна? – Идем, я отвезу тебя домой.
Она бросила прощальный взгляд на взрослых и предположительно мудрых людей. Они не позволят незнакомому мужчине увезти подростка неизвестно куда. Что если он насильник, выдающий себя за ее отца? Они не родственники, это точно. Они даже не похожи! Ева открыла рот, позвать на помощь, но не выдавила из себя ни звука. Она лишилась дара речи. А ноги между тем послушно шли за незнакомцем.
Он вел ее по коридорам колледжа. Мимо проходили люди, но, сколько Ева не вглядывалась в знакомые лица, никто не догадался, как сильно она напугана. Лишь Рома был на ее стороне. Встревоженные глаза друга красноречивее любых слов говорили: он переживает за нее. Ему тоже не нравится история с отцом.
Мужчина направился к машине, припаркованной во дворе колледжа. Ева не разбиралась в марках, но автомобиль явно был дорогим. Его серебристые бока сверкали на солнце. Он походил на каплю воды – обтекаемую и изящную.
Дверца тихо чавкнула, когда Сергей открыл ее перед Евой.
— Садись, — прозвучало, как приказ.
Не смея ослушаться, она скользнула внутрь салона. Сергей устроился на месте водителя, повернул ключ зажигания, и мотор негромко заурчал. Она чувствовала его вибрацию ладонями, лежащими на кожаном сиденье. Включился кондиционер, и салон наполнился приятной прохладой.