День и ночь
Шрифт:
Ирина в цветах не разбиралась, так что предпочла промолчать. Может, тут и есть какая-нибудь ценная орхидея, но… нет, не похоже. Вроде как обычные растения, она такие не раз видела даже в школе.
На стене действительно был какой-то странный рисунок. Козлячья морда?
Да кто его знает?
Несколько треугольников можно было трактовать и так, и этак.
Александр только вздохнул.
— Ладно. Давайте составлять протокол. Хозяева-то где?
— Так в отпуске Ивановна, я же сказала! — опять возбудилась
— Вы — собственник?
— Да!
— Этой квартиры?
— Нет! Но я…
— Тогда я не имею права принимать от вас заявление.
Ирине очень захотелось залезть под стол и накрыться планшеткой. Ой, визгу бууууудетт!
И визга таки было… минут на сорок, не меньше. Из дома участковый со стажером вылетели, как из женской бани. Красные, потные и мечтающие убить вздорную бабу веником!
Но есть ведь порядок!
Не надо говорить — вам лишь бы отвязаться! Начальство таких вольностей тоже не поймет. Заявление должен подавать тот, кого это непосредственно касается. Потерпевший. А не все подряд.
Сошлись на простом решении, и Серафима Сигизмундовна лично набрала номер пострадавшей.
— Ивановна, ты? День добрый, как здоровье?
Ровно через две минуты болтовни Саня не выдержал и протянул руку так, что не заметить было нельзя.
Сима покосилась недобрым взглядом, но телефон отдала.
— Добрый день. Участковый уполномоченный полиции, капитан полиции Волынский, Александр Сергеевич. Ваша квартира была взломана, будете подавать заявление?
Визга из трубки не раздалось.
Саня послушал пару минут, потом непроизвольно кивнул.
— Хорошо. Как вернетесь из отпуска — сразу ко мне, знаете, куда?
— …
— Да. Именно туда. Волынский, Александр Сергеевич.
— ….
— И вам всего самого лучшего. До свидания.
Квартира была опечатана, ключи у Симы изъяли, составили акт, подписанный понятыми, причем Серафима смотрела на беднягу участкового, как на врага народа.
— Жуть! — от души высказалась Ирина, когда они вышли на улиццу и медленно пошли вдоль таких же одноэтажных домов-бараков.
Саша от души закивал.
Раздался веселый смешок.
— Никак с Симкой познакомились?
Работники опасной и трудной службы переглянулись, потом посмотрели налево.
Ну да. Дома барачные, окна низкие, вот, в одно из окон и выглядывает бабушка, которую так и хочется назвать уютной. Ей бы и платок пошел.
— Да знакомы мы, — махнул рукой Александр. — Но тут каждый раз, как в первый. Уж извините, баба Зина.
— А я не тебе, я девушке.
Ирина покраснела. Быстро и бесповоротно, как все рыжие.
— Да ты не стесняйся, лапа, дело житейское. Симка у нас на весь квартал славится. Тонкая натура, папа — директор завода, орденоносец… вот она нос и задрала. А сама в шестнадцать замуж
Ирина кивнула.
— Понятно. Спасибо…
— Чего спасибкать-то зря? Заходите в гости, на чай с пирожками?
Участковый вздохнул.
— Спасибо, баба Зина. Но… некогда.
— Ну тогда хоть подожди, я вам пирожков с собой набросаю. Сам понимаешь…
Бабуся исчезла в окне.
Ирина покосилась на старшего по званию.
— Неловко как-то…
— Тихо! Тут все ловко. Баб Зина всю жизнь кондитером проработала, сейчас уж здоровье не то. А для себя все равно печет, и всех угощает. Ясно?
Ирина кивнула.
— Вот и благодари.
Пирожки в кульке источали потрясающий аромат. Такой, что даже бумагу съесть хотелось.
— Гадость эти ваши пакеты, — ворчала бабуся. — В них печево просто задыхается, ни вкуса, ни запаха, ничего у него нет… и пекут сейчас гадость! Напихают химии, насуют вонючих отдушек, а есть это даже крысы не станут.
И Ирина была с ней полностью согласна.
Взятка?
Нет.
Просто человеческий жест. Понимать надо разницу.
По пирожку они съели прямо на месте. И по второму утащили, чтобы жевать на ходу. Удержаться сил не было.
— А каждый раз такая картина? С этими погромами?
— Ага…
— И чего ему надо?
— Знать бы прикуп, — Александр запихнул в рот чуть не половину пирожка, и ответ вышел смазанным.
— И каждый раз он ничего не берет? А если это как "Шесть Наполеонов"? У Конан Дойла есть такой рассказ?
— Ничего не взяли, потому что искали нечто совершенно особенное? Типа черной жемчужины?
— Ага…
— Посмотри на район. Тут жемчуга только те, что на развес продаются.
— Ну, не жемчуг…
— Ага, спрятано в цветочном горшке. И, главное, хозяин цветка ничего не заметил. Ни когда пересаживали растения, ни когда землю рыхлили…
С этим сложно было спорить. Конечно, пересаживают растения по-разному, и отношение к ним тоже разное. Но чтобы владелец ничего не знал?
Странно как-то.
— А может, это для отвода глаз? Что-то взяли, а мы не знаем, что именно?
— А может, у кого-то крыша поехала.
— А…
— Это — район наркош, в том числе. И торгуют, и употребляют…
— И вы все знаете?
— Знать — знаем, сделать ничего не можем. Он же сволочь, у себя товар не хранит, сунет в пивную банку или под скамейкой прилепит, а потом только деньги собирает и говорит, куда пойти. Причем ладно бы лично деньги собирал, а то ведь, сволочи, новые технологии освоили, онлайн деньги переводят и смс-ки рассылают. Не пойман — не доказано…