День козла
Шрифт:
Года три-четыре спустя, шестнадцатилетним подростком, ему представился случай либо действительно воспользоваться своими уникальными способностями и победить, либо сглотнуть обиду и жить дальше – тихим, незаметным, незначимым.
Он влюбился. Влюбился так, как влюбляются только в юности – безрассудно, яростно до колик в печени, и… безответно. Одноклассница – первая красавица в их девятом «Б» предпочла ему, плюгавому задохлику, высокого, не по годам развитого физически парня – Сережу Полонского, ко всем прочим достоинствам, еще и отличника, умницу. Естественно, такой соперник не оставлял будущему киллеру ни одного шанса. Кроме одного.
Синим
В тот же вечер, ставя на место в кладовой, где хранились отцовские охотничьи причиндалы, малокалиберную винтовку, будущий киллер не испытывал ни тревоги, ни раскаяния. Наоборот, все его тело охватил радостный озноб, какой, наверное, бывает у спортсменов после долгожданной победы.
О таинственном убийстве подростка на катке в тех, советских газетах, естественно, ничего не писали, а разговоры ходили всякие. Но, поскольку мотивов, по которым кто-то мог лишить жизни шестнадцатилетнего мальчишку, выявить не удалось, все списали на местную шпану. Она имела обыкновение ошиваться в окрестностях катка с самопалами – «поджигами» в карманах. Кого-то из них даже арестовали, пришив убийство по неосторожности, посадили. А будущий киллер окончательно убедился, что с винтовкой в руках он может поставить кровавую точку в любой, даже самой счастливой судьбе. Причем абсолютно безнаказанно. Было бы оружие подальнобойней…
Не попав в армию по состоянию здоровья, он поступил в медицинское училище, успешно закончил его и отправился в Москву. Работал на «скорой помощи», едва сводил концы с концами, читал детективы, воображая себя на месте героев – то хитроумных сыщиков, то удачливых бандитов, но о ремесле киллера даже не помышлял. Спроса не было. Хотя обид на окружающих, сумевших лучше его устроиться в этой жизни, накопилось достаточно много.
Все изменилось, когда ему перевалило за сорок, в конце восьмидесятых годов. Как-то раз он, фельдшер «скорой», оказал неотложную помощь бизнесмену, пострадавшему в ходе разборки между кооператорами и первыми, только появившейся тогда рэкетирами. Молодой мужчина, старший, судя по всему, среди торговцев цветами в подземном переходе, получил ножевое ранение в бедро. И непременно истек бы кровью, не окажись рядом фельдшер «неотложки».
Выздоровев, кооператор, что не часто случается в медицинской практике, не забыл спасшего ему жизнь фельдшера. И пригласил в ресторан. Где-то после пятой рюмки они, одногодки по возрасту, сблизились настолько, что кооператор пожаловался на совсем задавившего его бизнес предводителя рэкетиров. И заявил в сердцах, что не пожалел бы никаких денег на устранение бандита.
– А винтовки? – как бы между прочим поинтересовался фельдшер.
– К-какой винтовки? – пьяно вскинулся бизнесмен.
– Да любой. Хотя бы мелкокалиберной, марки ТОЗ.
– Б-без проблем! – мотнул головой собеседник.
О, золотая пора зарождавшегося в России капитализма! Наивная, романтичная! –
Кооператор оказался малым сообразительным, щедрым, и, главное – перспективным. В своей стремительной карьере сперва в бизнесе, а затем и в политике он к началу девяностых годов достиг головокружительных высот. Но связи со странным фельдшером, располневшим к тому времени, и походившем на доброго доктора Айболита, не терял, еще несколько раз прибегнув к его услугам. А когда бизнесмен обосновался в таких сферах, куда простым смертным без спецпропусков вход был заказан, то разработал систему связи, благодаря которой киллер мог получить и очередной заказ, и своевременную, по обыкновению щедрую, оплату.»
Фельдшер тоже забурел, забросил малодоходную, к тому же мешавшую главному ремеслу медицину, числился клерком в мелкой торгово-посреднической фирме и наслаждался безбедной жизнью. В процессе работы он пользовался теперь не малокалиберной, а дальнобойными снайперскими винтовками, снабженными оптикой и глушителями: английской «Супермагнум», немецкими «Хеклер-Кох», «Маузер», израильской «Галил», итальянской «Береттой», американскими «Ремингтон», «Грендел» и отечественной СВД.
Стреляя по целям с больших расстояний – в восемьсот, тысячу метров, – он с удивлением понял, что иметь меткий глаз и твердую руку еще недостаточно. На таких дистанциях вступают в силу законы баллистики, и он едва не оплошал, смазав и достав-таки очередного клиента из отличной винтовки за шестьсот метров лишь третьей пулей, что для профессионала, конечно, не допустимо.
Пришлось засесть за изучение снайперского искусства. Он прочел все книги на эту тему, какие смог только достать. Прежде всего А. Потапова «Искусство снайпера», «Прикладная баллистика», «Приемы из пистолета: практика СМЕРША», «Огневая подготовка снайпера» и другие из того же ряда. Он узнал, например, что на дистанции в четыреста метров даже слабый ветер сносит пулю в сторону на 24—25 сантиметров. Что при стрельбе следует учитывать такие факторы, как температура окружающей среды, атмосферное давление, влажность. И усиленно тренировался, прикупив для этих целей дачу в районе ближнего Подмосковья.
Отношения с постоянным заказчиком были односторонними. То есть время от времени – не чаще двух раз в год, на его сотовом телефоне раздавался звонок. И серый, бесцветный голос интересовался, такой-то ли это номер? Киллер отвечал, что нет, запоминая, тем не менее, цифры, которые означали, на каком из столичных вокзалов он должен, набрав код, опять же включенный в «ошибочный» номер, открыть ячейку автоматической камеры хранения, и взять неприметный чемоданчик. В нем обычно лежала в разобранном виде новая, в заводской смазке, снайперская винтовка с оптикой, подробные инструкции, кого следовало устранить в этот раз, и толстый конверт с деньгами – многими тысячами долларов. Доверяя старому знакомому, заказчик отстегивал всю сумму сразу. Киллер тоже не торговался – знал, что ему дают реальную цену, так чего ж выкобениваться? Да и не смог бы, если б и захотел. Последние десять лет он видел своего партнера только по телевизору, в окружении первых лиц государства.