День козла
Шрифт:
– Их, как минимум, двое было.
– С чего это ты взял?
– Вот, смотри, – Коновалов тронул носком ботинка винтовку, до сих пор зажатую в мертвой руке киллера.
– Странная какая-то… – разглядывая винтовку, пожал плечами Гаврилов. – Будто игрушечная.
– Оружие серьезное. На вооружении наших спецслужб состоит. ВСC, или снайперская винтовка «Винторез». Мощная оптика. Бесшумная. Можно вести огонь как одиночными выстрелами, так и очередями. Магазин на двадцать патронов. На расстоянии пятисот метров пуля пробивает стальную каску. Удобна
– Все-то ты знаешь, – причмокнул губами, уже по-другому, опасливо глядя на винтовку Гаврилов. – Будто не телохранителем, а киллером всю жизнь проработал.
– Обязан знать, чем противник вооружен, – пожал плечами полковник. – А потому и не советую расслабляться. Работа наша пока не закончена.
– О чем ты? – Гаврилов почесал затылок, сдвинув на лоб фуражку. – Вот же он, киллер, мертвее мертвого.
– Нy да. А только в первый раз в президента не он стрелял.
– А кто? Что-то много у тебя, Илья, убийц на душу козловского населения получается!
– Я ж тебе объяснил, – досадливо поморщился Коновалов. – Это– «Винторез». Прицельная дальность – четыреста, ну, от силы пятьсот метров. А по Деду в день приезда с расстояния тысяча метров будто из пушки долбанули, и точнехонько! Пуля, если б я не среагировал, точно президенту в маковку шла. Да и какая пуля! Она у моего лица как снаряд пролетела.
– И-и? – подался к нему заинтригованный милиционер.
– И это значат, что надо дальнобойную снайперскую винтовку, типа Драгунова искать! Вернее, того, кто из нее стрелял.
– А может быть, этот и шмальнул? Только потом оружие поменял, – мотнул головой в сторону сраженного киллера Гаврилов.
– Может, конечно. А только вряд ли. Этот снайпер приезжий. Сам же говоришь – не ваш. Действовал под прикрытием хлебинспектора из Москвы. А винтовка Драгунова – оружие громоздкое, армейское. Это, считай, трехлинейка Мосина образца 1862 года. Такую в дипломате не унесешь, из Москвы с собой за полторы тысячи километров не потащишь.
– А может, он ею здесь у кого разжился?
– Ну, тогда точно с количеством террористов в Козлове перебор получается, – улыбнулся полковник. – Мы не в Грозном, где оружием на базарах, как семечками, торгуют.
– Значит, напарника его ловить будем? – задумчиво глядя на убитого снайпера, уточнил Гаврилов.
– Опять ты не прав, – покачал головой Коновалов. – Если бы этот с тем, ну, который с винтовкой «Драгунова» были вместе, они и работали бы в паре. Знаешь, как профессиональные снайперы умеют? Одновременно двумя выстрелами с расстояния в шестьсот метров в цель диаметром пять сантиметров попадают! А наши, судя по всему, порознь за Дедом охотились, независимо друг от друга. И заказчики у них могут быть разные.
– Ну, теперь у тебя перебор выходит, – не сдавался Гаврилов. – Слишком много желающих Первого президента укокошить!
– Если б ты знал, сколько их на самом деле! –
– Так ведь искали же. И вон кого обнаружили, – указал на киллера милиционер.
– Плохо искали, – скорбно поджал губы Коновалов. – Мне, например, сегодня утром любопытную информацию сообщили. Оказывается, есть в Козлове еще один бывший снайпер. С боевым опытом. В первую чеченскую воевал. Потом демобилизовался – вроде как по ранению. И, что самое интересное, винтовка у него снайперская имеется. Как раз такая, какую мы ищем, СВД.
Гаврилов слушал, повесив голову, потом вскинулся решительно.
– Про сына моего дознался? Ну, тогда пошли ко мне домой. Я тебя со своим снайпером познакомлю…
XXXI
Первый президент кряхтя поднялся с земли и принялся отряхивать придорожную пыль с темно-синего, жаркого костюма. Он хлопал себя по испачканным рукавам, полам пиджака, брюкам и сердито смотрел на лежавшего неподвижно в кювете водителя.
– Эй, как тебя… Василий! Вставай! Разлегся, понимаешь… Ну, упали – делов-то… Я однажды с моста, едри его, так навернулся! Прям в воду. А тут сухо, вставай, слышь-ко? Pyгaть не буду…
Однако водитель молчал, уткнувшись лицом в рыжую, выгоревшую траву, и Дед, щурясь подслеповато, склонился над ним, прихватив себя ладонью за поясницу.
– Эк ты какой неуклюжий, брат. И меня, понимаешь, с ног сбил. Аль ударился крепко? Чего молчишь-то? Мне вон скока лет, постарее тебя, а – ничего. Спина вот только, язви ее… радикулит!
Бормоча так, президент спустился в придорожную канаву, тронул водителя за плечо, повернул к себе лицом и тут же, почувствовав рукой липкое, отшатнулся, в растерянности глядя на свою перепачканную ладонь.
– Во, мать честная! Убился! – и повернувшись к дому Дарьи Душновой, позвал тонко, по-бабьи. – Лю-у-ди! Сюда-а! Тут, понимаешь, человек убился-а…
И тут же, будто из-под земли выросла, а на самом деле из облака пыли вынырнула белая «Волга». Из нее выскочили трое охранников. Двое подхватили подруки президента и бережно, но настойчиво повели к машине. Третий бросился к Василию, бегло осмотрел и забормотал что-то, прижимая к губам микрофон на запястье.
– Стойте! Отпустите, вашу мать! – заупрямился вдруг Дед. – Там человек, понимаешь, остался…
Но телохранители не слушали его, открыв заднюю дверцу «Волги», пытались втолкнуть в душное нутро, давили на плечи, пихали, будто арестованного.
– Первый, первый… – донеслись до президента бормотания в микрофон. – Я второй… Президент не пострадал… Водитель убит.
– Убит?! – изумился Дед. И задергался в руках охраны. – Да пустите вы меня! Ну-ка… -Он вдруг извернулся и изо всех сил засветил кулаком в ухо телохранителю слева, заревел, обретя начальственный рык: – А ну-ка… На хер пошли! Пошли, говорю! – и тут же достал правого охранника коленом в пах.