День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
Знаете, мой друг, надо же все-таки думать хоть иногда. Вы же как-никак жили тут, когда Дети заставили своих матерей вернуться в Мидвич!
— Ну, это весьма далеко от того, о чем вы нам только что рассказали, — возразил я.
— Вот как? А не возьмете ли вы на себя труд осветить нам принципиальные различия между тем, когда вас принуждают сделать нечто неприятное для вас лично или фатальное для другого? Бросьте, бросьте, дружище! Просто за время долгого отсутствия вы потеряли способность вступать в контакт с Невероятным. Рационализм вас оглушил, а у нас
Я воспользовался возможностью на время уйти от темы сегодняшнего расследования:
— До такой степени, что Уиллерсу пришлось отказаться от достославной гипотезы истерии? — спросил я.
— Он отказался от нее незадолго до своей смерти, — ответил Зиллейби.
Я был просто ошарашен. Я еще по пути в Мидвич собирался расспросить Бернарда о докторе, но наш разговор почему-то ушел в сторону.
— А я и не знал, что он умер! Ему же только недавно перевалило за пятьдесят! Как это случилось?
— Он принял слишком большую дозу снотворного.
— Он? Вы хотите сказать, Уиллерс же не был таким, чтобы…
— Согласен, — сказал Зиллейби. — Официальный вердикт был «расстройство нервной системы» Сформулировано, конечно, с лучшими намерениями, но мало что объясняет, ибо нетрудно представить себе столь уравновешенную нервную систему, которой небольшое расстройство даже пошло бы на пользу. А правда-то заключается в том, что никто не знал, зачем доктор Уиллерс это сделал. И меньше всех бедная миссис Уиллерс. Но вердикт должен быть приемлемым. — Зиллейби помолчал, потом добавил: — Уже после того, как я понял, каков будет вердикт по делу Паули, я перестал задумываться и насчет вердикта по делу Уиллерса.
— Неужели вы действительно полагаете… — воскликнул я.
— Не уверен. Но вы же сами сказали, что Уиллерс был человеком другого склада. Теперь мы неожиданно для себя установили, что живем среди несравненно больших опасностей, чем считали прежде. Это вызвало у многих настоящий шок.
Пришлось, знаете ли, понять, что, хотя в данном случае именно Паули выехал в эту ужасную минуту из-за угла, но с тем же успехом это могла быть Анжела или кто-то другой. Стало беспощадно ясно, что она, я, каждый из нас может в любую минуту сделать нечто, наносящее ущерб или способное рассердить кого-то из Детей… Ведь несчастный юноша ни в чем не виноват.
Он сделал все возможное, чтобы избежать наезда, но это было ему не по силам. И то ли от вспышки гнева, то ли из жажды мести они убили его.
Приходит время принимать решения. Что касается лично меня, то все происходящее — самое интересное из того, с чем мне пришлось столкнуться в жизни. И я ужасно хочу увидеть, что же будет дальше. Но Анжела еще молода, а Майкл пока нуждается в ней. Его мы уже отправили. Все время ищу предлог, чтобы уговорить Анжелу тоже уехать отсюда. Не хотелось бы делать этого без крайней необходимости, но теперь я далеко не убежден, что нужный момент уже не наступил.
Несколько последних лет прожиты нами как на склона действующего вулкана. Разум говорит, что в глубине
Уже много лет назад я остро ощутил появление опасности и даже начал разрабатывать планы, которые позднее показались ненужными. Теперь мне грубо и внезапно напомнили о существовании угрозы, но пришла ли уже та активная стадия вулканического процесса, которая оправдала бы разрушение моего домашнего очага, или она еще впереди — я сказать не берусь.
Зиллейби был заметно и искренне встревожен, да и в поведении Бернарда я не видел признаков скепсиса. Я почувствовал себя неловко и произнес:
— Действительно, по-видимому; все эти мидвичские дела изрядно поблекли в моей памяти и требуется определенная адаптация. Прекрасный пример работы подсознания: оно стремится обойти неприятности, утверждая, что сложности будут уменьшаться по мере роста Детей.
— Мы все приучали себя думать так, — ответил Зиллейби. — Мы даже придумывали доказательства, что это уже происходит, но на самом деле ничего такого не случилось.
— И вы до сих пор не продвинулись в понимании того, как это делается?
Я имею в виду «давление».
— Нет. Мне кажется, это все равно что искать средство, с помощью которого одна личность подчиняет себе другие. Нам всем известны ораторы, быстро подчиняющие себе любую аудиторию. Возможно, Дети значительно усилили это качество путем внутренней кооперации и могут пользоваться им направленно. Однако это ни на йоту не проясняет механизм воздействия.
Анжела Зиллейби, почти не изменившаяся с того времени, когда я видел ее в последний раз, через несколько минут появилась на веранде из внутренних комнат. Ее мысли совершенно очевидно были заняты чем-то очень важным, ибо она сделала заметное усилие, чтобы переключить внимание на нас, и после короткого обмена обычными учтивыми фразами, снова погрузилась в свои думы. Напряженность отчасти смягчилась, когда прибыл поднос с чайными принадлежностями. Зиллейби старался изо всех сил, чтобы температура общества не упала до нуля.
— Ричард и полковник тоже были на следствии, — сказал он. — Вердикт был такой, как и ожидалось. Полагаю, ты уже слышала об этом?
Анжела кивнула:
— Да, я была на ферме у миссис Паули. Бедняжка просто не в себе. Она боготворила своего Джима. С большим трудом удалось удержать ее дома. Она рвалась на следствие, чтобы обвинить Детей. Публично обвинить их в убийстве! Мистеру Паули и мне еле удалось отговорить ее и доказать, что этим она только навлечет на себя и на свою семью новые неприятности, а толку не добьется. Я оставалась с ней все время, пока шло следствие.