День триффидов (авторский сборник)
Шрифт:
Бернард остановился. Я чувствовал, как по спине у меня бегут мурашки и начинают шевелиться волосы на голове.
Снова раздался тот же звук — стон множества голосов, исполненных боли и поднимающихся до пронзительного рыдания. Затем топот многих ног, бегущих по тропинке.
Ни я, ни Бернард даже не шелохнулись. Меня удерживал на месте пронизывающий ужас.
Мы стояли и смотрели, как полдюжины мальчиков, пугающе похожих друг на друга, подбежали к лежащему и подняли его. Только когда они понесли его, я услышал какой-то плач, доносившийся из-за живой изгороди, окаймлявшей тропинку справа. Я поднялся по откосу и заглянул через изгородь. В нескольких ярдах от меня стояла на коленях девушка в летнем платье. Ее ладони были прижаты к лицу, а тело сотрясалось от рыданий.
Бернард вскарабкался следом за мной, и мы, кое-как протиснувшись между кустами, вышли в поле. Теперь я увидел тело мужчины, навзничь лежащего на коленях девушки. Из-под тела торчал приклад охотничьего ружья.
Когда мы подошли еще ближе, девушка, услышав наши шаги, обернулась.
Рыдания смолкли, лицо исказилось ужасом. Но когда она увидела нас, ужас постепенно исчез, а безнадежные рыдания возобновились.
Бернард наклонился к девушке и поднял ее на ноги. Я бросил взгляд на мужчину. Это было страшное зрелище. Я нагнулся и подтянул его пиджак вверх, стараясь скрыть то, что осталось от головы. Бернард уводил девушку, почти неся на руках.
На дороге послышались голоса. Когда мы подошли к изгороди, двое каких-то мужчин заглянули через нее и увидели нас.
— Это вы тут палили? — спросил один из них.
Мы смогли только отрицательно покачать головами.
— Там остался труп, — сказал Бернард.
Девушку бил озноб. Временами она стонала.
— Кто это? — спросил тот же мужчина.
Девушка истерически выкрикнула:
— Это Дэвид! Они убили его! Они убили Джима, а теперь и Дэвида! — И задохнулась в новом приступе рыданий.
Один из мужчин вскарабкался на откос.
— Ох, да никак это ты, Элси? — воскликнул он.
— Я пыталась остановить его, Джо… Я пыталась остановить его, но он ничего не хотел слышать, — говорила она, перемешивая слова с рыданиями. — Я знала, что они убьют его, а он и слышать ничего не хотел.
Дальнейших слов было не разобрать, она уткнулась в грудь Бернарду. Ее трясло как в лихорадке.
— Надо отвести ее домой, — сказал я. — Вы знаете, где она живет?
— Конечно, — ответил мужчина, решительно поднимая девушку на руки, как будто она была ребенком.
Он спустился с откоса и понес ее — плачущую и дрожащую — к нашей машине. Бернард повернулся к другому мужчине:
— Не останетесь ли вы тут посторожить, пока не явится полиция?
— Ладно… Это молодой Дэвид Паули? — спросил мужчина, тоже поднимаясь на откос.
— Она назвала его Дэвидом. По-видимому, тот самый юноша, — подтвердил Бернард.
— Он самый и есть… Проклятые ублюдки! — мужчина прорвался сквозь кусты изгороди. — Лучше вызывайте полицейских из Трайна. У них там есть машина. — Он поглядел на труп. — Проклятые подонки!.. Убийцы малолетние!
Меня высадили у Кайл-Мэнора, и я воспользовался телефоном Зиллейби, чтобы вызвать полицию. Когда я положил трубку, то увидел, что Гордон стоит рядом со стаканом в руке.
— Похоже, вам это не повредит, — сказал он.
— Еще бы! — согласился я. — Все так неожиданно… Такое кровавое месиво!
— А как это произошло? — задал он вопрос.
Я дал ему полный отчет о событиях, разумеется, со своей довольно ограниченной точки зрения. Минут через двадцать вернулся Бернард, который смог рассказать побольше.
— Братья Паули, вероятно, очень любили друг друга, — начал он.
Зиллейби кивнул в знак подтверждения. — Ну так вот. Видимо, для младшего — Дэвида — вердикт по делу брата стал последней каплей, и он решил, что, если никто не — стремится к тому, чтобы правосудие восторжествовало, он возьмет отмщение в свои руки. Эта Элси — его девушка. Она зашла за ним на ферму как раз, когда он собрался уходить. Увидев, что Дэвид несет ружье, Элси сразу поняла, куда дует ветер, и попробовала остановить его. Но он не хотел ничего слушать и, чтобы отделаться от нее, запер девушку в сарае, а сам ушел.
Элси потребовалось немало времени, чтобы выбраться, но она, решив, что он отправился в Грейндж, пошла туда прямо через поля. Подходя к тому самому полю, где потом разыгралась трагедия, она уже думала, что ошиблась.
Вероятно, Дэвид лежал, прячась. Увидела она его, когда он уже встал из укрытия и прицеливался. Прогремел выстрел. Пока она к нему бежала, он повернул ружье дулом к себе и нажал на спусковой крючок.
Зиллейби некоторое время пребывал в глубоком раздумье, потом пробудился:
— С точки зрения полиции — дело чистое. Дэвид считает, что Дети виновны в смерти его брата, убивает из мести одного из них, а затем, чтобы избежать наказания, стреляется сам. Ясное дело — человек с нарушенной психикой… Что же еще может увидеть тут «здравомыслящий»?
— Еще недавно я был настроен весьма скептически, — признался я, — но только не теперь. Как этот мальчишка смотрел на нас! Уверен, какое-то мгновение он думал, что виновен кто-то из нас двоих, пока не пришел к выводу, что это невозможно. Словами свое ощущение я передать не могу Но те секунды, пока оно длилось, мне запомнились как бесконечное ощущение леденящего ужаса. Ты тоже чувствовал что-нибудь в этом роде? — спросил я, обращаясь к Бернарду.
Он кивнул:
— Какую-то странную слабость, будто ты растекаешься в нечто желеобразное, — согласился он. — И тоскливый холод…
— Это было как будто… — я замолчал, вдруг припомнив кое-что. — Господи! Все эти дела так задурили мне голову, что я забыл сказать полиции о раненом мальчике. Нам надо вызвать «скорую» в Грейндж.
Зиллейби отрицательно покачал головой.
— У них там есть в штате собственный врач, — сказал он нам. Почти минуту он о чем-то размышлял в установившейся тишине, потом вздохнул и опять покачал головой. — Не нравятся мне эти дела, полковник. Совсем не нравятся. Как вы думаете, я не ошибусь, сказав, что именно так начинается кровная месть?