Deng Ming-Dao
Шрифт:
В сумраке он обернулся и увидел Царицу-Мать Запада, одну из богинь-покровительниц Хуашань. Сайхун подошел к алтарю и зажег благовонную палочку. Все-таки хорошо вернуться домой!
В последующие дни Сайхун возвратился к своим занятиям и начал работу по починке Храма Северного Пика. Там под весом выпавшего снега провалились несколько плиток черепичной крыши; естественно, что до весны ремонт ждать не мог. И вот, решив воспользоваться ясным и безоблачным деньком, Сайхун и несколько монахов осторожно балансируют на лестницах, укрепляя прохудившуюся крышу. Задачу они себе взяли
Зато высокая точка обзора открывала взору замечательный пейзаж. Внимательно вглядевшись в раскинувшуюся внизу долину, Сайхун вдруг заметил странный металлический отблеск. Любопытство пересилило обязанности. Он сообщил монаху-надсмотрщику, что ему необходимо сходить облегчиться, прошел через кирпичные своды храма и начал осторожно спускаться по склону. Недавняя буря очистила горный хребет от деревьев, поэтому Сайхун несказанно обрадовался, когда после пронизывающею ветра наконец очутился под защитой леса.
Вскоре он добрался до покрытого сосняком пригорка. Послышался разговор двух мужчин. С места, где он стоял, было невозможно разобрать, кто именно там беседовал. Осторожно пробираясь по снегу, чтобы его не заметили, Сайхун подкрался поближе – и с изумлением узнал в одном говорившем Великого Мастера.
– Я – отшельник, который утратил всякое стремление к славе, – произнес старый учитель.
– Я тоже монах, – ответил ему чей-то глубокий голос. – Но даже при том, что мир Дао стоит особняком от мира умершых, различия между высшим и низшим все же должны существовать.
– Поистине трагично, что ты придерживаешься подобной точки зрения, – ответил Великий Мастер. – Настоящие последователи Пути не заботятся о своем месте в какой-либо иерархии.
– Ты говоришь, как настоятель Хуашань. Разве в твоих словах нет противоречия?
– Мой сан – не более чем обязанность. Если потребуется, я сложу его с себя.
– Но личность остается такой, какой она уже есть.
– Настолько, насколько продлится моя судьба.
– В конце концов, я ищу личность, а не пустую оболочку. И я собираюсь проверить свое умение именно на тебе.
Будучи не в состоянии сдержать любопытство, Сайхун подобрался поближе, чтобы лучше разглядеть собеседников. Там, на заснеженной поляне, он увидел только своего учителя. Собеседника Великого Мастера видно не было. Вокруг острыми пирамидками возвышались ели, черные валуны проглядывали сквозь снег.
Великий Мастер слегка развернулся, и Сайхун увидел, что в руке он держит сверкающий меч. С рукоятки меча свисал длинный темляк из белого конского волоса.
– Я человек простой и прямой, – произнес Великий Мастер. – Какой прок тебе драться со мной? Возможность одолеть человека моего возраста вряд ли прибавит тебе славы.
Собеседник рассмеялся:
– Я – даос. Меня не волнует слава. Я интересуюсь лишь самосовершенствованием. Твоя скромность внушает столько же уважения, сколько и сомнений. Ведь ты – один из немногих оставшихся мастеров боя на мечах.
– Почему бы тогда не сказать всю правду? – возразил Великий Мастер. – Ты хочешь опозорить Хуашань и узурпировать власть.
Воцарилась напряженная пауза. Очевидно, Великий Мастер знает истинные намерения своего противника, подумал Сайхун. Он осторожно приблизился.
Наконец-то Сайхун с изумлением обнаружил, что его учитель разговаривает с карликом. Тот был одет в серые одежды даосского монаха. С белой пышной бородой и завязанными в узел волосами, карлик казался таким же старым, как и Великий Мастер. Голова у него была непропорционально большая, глаза немного косили, но их острый клиновидный разрез выдавал в карлике человека незаурядного ума. Ростом он едва доставал до пояса Великого Мастера; но руки у карлика выглядели на удивление длинными и мощными. В одной из них карлик сжимал невероятно длинный меч. Клинок был почти четырехфутовой длины, с лезвием из пурпурной стали. В мире боевых искусств такое оружие особо ценилось за очень большую гибкость и упругость лезвия. Темляк на мече был черно-красным. Судя по всему, укоры Великого Мастера не произвели на карлика никакого впечатления. Коротышка лишь выставил меч вперед, молчаливо подтверждая брошенный вызов.
– Б сущности любой бой, будь то между бойцами, колдунами или садами богами, не более чем проявление эгоизма, – провозгласил Великий
– Ты обрел свою мудрость в испытаниях, – ответил карлик. – И я страшно желаю обрести новый опыт, испытав на тебе свое умение.
– Разве тебе это так необходимо? – спросил Великий Мастер. – Действия силы – это действия жадности.
– Читать проповеди о вреде жадности может лишь тот, кто обладает силой, – парировал карлик. – Я еще не получил того, что мне причитается. И ты загораживаешь мне путь.
– Печально… Действительно печально, что тебе приходится так огорчаться из-за этого.
– Печаль – это чувства, а настоящий воин с мечом лишен чувств.
– Неужели ты веришь, что ты такой уж настоящий воин?
– Есть только один способ ответить на этот вопрос, – ответил карлик и с силой вытолкнул меч вперед. Острие клинка завибрировало от энергии, которую сконцентрировал там противник Великого Мастера.
– Видно, проблемы настигают даже того, кто решился отречься от мира, – вздох!гул Великий Мастер, наблюдая этот агрессивный выпад. – Действительно ли ты решился пройти через это?
– Да, – отрезал карлик. – На карту поставлена моя честь.
– Возможно, что когда-нибудь ты поймешь, какая бесполезная штука честь, – произнес Великий Мастер. – Но если ты упорствуешь, мне придется ответить. Поскольку твоя слава намного опережает тебя, я не стану умерять силу удара.
– Я тоже.
Противники находились почти в двадцати футах друг от друга. В начале поединка каждый мог проделать несколько приветственных движений, демонстрируя этим стиль, который он избрал. Выставив меч вперед, карлик описал свободной рукой широкую дугу, а потом изобразил несколько рубящих и парирующих движений. Открытая рука продолжала движение меча, пальцы закрытой были сжаты, за исключением указательного и безымянного. Карлик завершил свое приветствие, указав пальцами на Великого Мастера, а затем направив острие клинка в сердце старого учителя.