Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Шрифт:
В заключение мы хотели бы отметить, что главное достоинство жесткости предлагаемой денежной системы состоит в том, что она полностью исключает внезапное сокращение предложения денег, неизбежное на стадии спада, которое в рамках экономического цикла наступает после каждой экспансии. Таким образом, быть может, главным преимуществом предлагаемой нами реформы является полное устранение возможности сжатия кредита, которое наступает после каждого бума и является одним из самых ясных сигналов одного из очередных экономических кризисов, периодически сотрясающих наши экономики. Мировой запас золота не подвержен резким изменениям, поскольку этот металл накапливался в течение всей истории человечества. Поэтому невозможно представить, что в какой-то момент будущего его объем внезапно стремительно упадет. Одним из наиболее характерных свойств золота, возможно, оказавших наибольшее воздействие на доминирование золота в роли денег, является его однородность и неизменность в течение столетий. Таким образом, главным преимуществом предлагаемой модели является то, что она исключает случаи внезапного сокращения объемов кредита и, следовательно, количества денег в обращении, которые до сего дня повторяются в «эластичной» денежно-кредитной системе, преобладающей сегодня во всем мире. Кратко подытоживая сказанное, мы утверждаем, что чистый золотой стандарт в сочетании со 100 %-ным резервированием предотвратил бы дефляцию, понимаемую как любое падение количества денег и кредита, находящихся в обращении [820] .
820
Следует
Создание банками денег посредством кредитной экспансии можно уподобить открытию ящика Пандоры. Для того чтобы его закрыть, необходимо исключить все стимулы, которые побуждают людей потворствовать всяким разновидностям бесчестного и мошеннического поведения. Подобные стимулы приносят огромный вред, так как они развращают людей, отучая их от привычки к сбережениям и добросовестному труду, т. е. от привычки прилагать постоянные, честные, ответственные и долгосрочные экономические усилия [821] . Более того, деструктивными могут быть и дикие спекуляции на фондовом рынке, и попытки корпоративных поглощений, которые, будучи сами по себе безвредными, могут иметь место, только если для них имеются настоящие, объективные, экономические причины. Они не должны быть результатом только возросшей легкости получения внешнего финансирования, являющегося следствием создания банковским сектором кредитов из ничего. Как пишет об этом Морис Алле:
821
Очень точно это описывает Морис Алле: «Спекуляция, исступленная и лихорадочная, сегодня вызывается, питается и усиливается кредитом» (Maurice Allais, «Les conditions mon'etaire d’une 'economie de march'es,» p. 326). Возможно, никто не дал более краткой и элегантной характеристики явлению, которое испанцы в последние годы стали называть популярным выражением la cultura del pelotazo («культура легких денег»). Это явление, без сомнения, было вскормлено бесконтрольной кредитной экспансией, осуществлявшейся нашей финансовой системой. Ален Гринспен пустил в оборот выражение «иррациональная эйфория», имея в виду типичное поведение инвесторов во время последнего финансового бума.
«Предложения о покупке контрольного пакета акций (take-over bids) — это достаточно полезная вещь, однако государственное регулирование этого рынка должно быть пересмотрено. Нельзя допускать, чтобы их финансирование осуществлялось с использованием платежных средств, создаваемых из ничего банковской системой или новыми эмиссиями „мусорных облигаций“, как это делается в США» [822] .
Экспансионистское предложение кредитов, не обеспеченных сбережениями, создает на рынке свой собственный спрос, который часто воплощается в действиях недобросовестных экономических агентов, единственным намерением которых является получение краткосрочных выгод от тех преимуществ, которые они, к ущербу для всех остальных граждан, имеют от использования первыми вновь созданных средств платежа.
822
Allais, «Les conditions mon'etaire d’une 'economie de march'es», p. 347.
Рекомендуемая нами система устраняет необходимость в существовании Федерального резерва, Европейского центрального банка, Банка Англии, Банка Японии и вообще любых ведомств в форме центрального банка или иного государственного учреждения, которые представляют собой государственную организацию, обладающую монополией на эмиссию денег и, будучи органом централизованного финансового планирования, монопольно контролируют и управляют банковско-финансовой системой своих стран. Даже некоторые политики, например выдающийся американский государственный деятель президент Эндрю Джексон, прекрасно понимали эту идею. Вдохновленные ею, они резко возражали против учреждения центральных банков. К сожалению, влияние этих политиков не было настолько сильным, чтобы предотвратить создание современной системы централизованного планирования в банковско-финансовом секторе, так что им не удалось уберечь наши экономики ни от одного из вредных последствий, прошлых и настоящих, создания этих институтов [823] .
823
В этом месте мы обязаны высказать резкую критику в адрес тех авторов, которые, подобно Алану Рейнолдсу, Артуру Лафферу, Марку Майлзу и др., пытались отстаивать псевдозолотой стандарт, при котором центральный банк продолжает играть ключевую роль в реализации денежно-кредитной политики, но ориентируясь на золото. Фридмен удачно охарактеризовал этот псевдозолотой стандарт как «систему, при которой золото вместо того, чтобы быть деньгами, было бы товаром, цена которого фиксирована государством» (см.: Friedman, «Has Gold Lost its Monetary Role?» p. 36). Предложение Лаффера и Майлза фигурирует в их книге: Arthur В. Laffer, Marc А. Miles, International Economics in an Integrated World (Oakland, N. J.: Scott and Foresman, 1982). См. также краткую блистательную критику этого предложения в: Salerno, «Gold Standards: True and False,» pp. 258–261.
Более того, как показано теорией общественного выбора, привилегированные заинтересованные группы и политики всегда будут стремиться использовать к собственной выгоде любую систему фидуциарных средств обращения, базирующуюся на монополии государства на выпуск денег. В действительности политики всегда стоят перед непреодолимым искушением постараться купить голоса с помощью средств, созданных из ничего. Это явление проанализировано среди прочего в рамках теории политического цикла [824] . Более того, возможность расширять деньги и кредит позволяет политикам финансировать государственные расходы, не обращаясь к налогам, этой непопулярной и болезненной мере. При этом снижение покупательной способности денег работает в пользу политиков, поскольку подоходный налог обычно всегда имеет прогрессивную шкалу. По этим причинам особенно важно, что денежная система, подобная предложенной нами, позволяет прервать вмешательство государства в денежно-финансовую сферу. Эти аргументы весьма удачно подытожил Мизес:
824
См., напр.: Juan Francisco Corona Ram'on, Una introducci'on a la teor'ia de la decisi'on p'ublica (Public Choice) (Alcal'a de Henares; Madrid: Instituto Nacional de Administraci'on P'ublica, 1987), ch. 5 «Ciclo Pol'itico-Econ'omico,» pp. 116–142, а также приведенную там библиографию. Напомним также прим. 7 5 к главе 6.
«Довод в защиту использования товарных денег состоит как раз в том, что они не позволяют политическим соображениям оказывать непосредственное влияние на ценность денежной единицы. Золото представляет собой стандартные деньги… прежде всего потому, что увеличение или уменьшение их доступного количества не зависит от указов, издаваемых политической властью. Отличительным свойством золотого стандарта является то, что он ставит изменения количества денег в зависимость от прибыльности золотодобычи» [825] .
825
Mises, On the Manipulation of Money and Credit, p. 22 (курсив мой. — У. de C.).
Таким образом, мы убедились в том, что чистый золотой стандарт со 100 %-ным резервированием возникает как результат выбора многих миллионов экономических агентов на рынке в ходе длительного эволюционного процесса. Он обеспечивает жизненно важную возможность пресечь тенденцию, свойственную всем государствам, вмешиваться в денежно-кредитную систему и манипулировать ею [826] .
826
См.: Mises, The Theory of Money and Credit, p. 455. Мизес пишет:
«Таким образом, принцип устойчивых денег имеет два аспекта, положительный и отрицательный. Положительный состоит в том, что этот принцип утверждает рыночный выбор общепризнанного средства обмена. Отрицательный аспект состоит в том, что он противостоит склонности государства вмешиваться в систему денежного обращения».
На этом основании мы считаем, что наше предложение намного лучше предложений школы денежного конституционализма, сторонники которой пытаются решить проблему путем установления конституционных ограничений на увеличение денег и регулирования с помощью этих законов банковского и финансового рынков. Денежный конституционализм не предполагает в качестве необходимой меры установление чистого золотого стандарта в сочетании со 100 %-ным резервированием. Поэтому он не способен оградить общество от постоянно испытываемого политиками искушения манипулировать кредитом и деньгами.
Один из ключевых принципов демократии состоит в том, что финансирование деятельности государства должно быть предметом обсуждения и открытого принятия решений со стороны политических представителей народа.
Сегодняшняя монополия на эмиссию денег, которой обладают государственный орган и банковская индустрия, ведущая операции с частичным резервированием, позволяет создавать покупательную способность ex nihilo, нанося ущерб остальным членам общества. В основном данной возможностью пользуется государство, которое с помощью этого механизма финансирует свои расходы, не увеличивая налоги, что является более наглядным и политически трудным способом. Государство старается маскировать этот механизм, риторически требуя, чтобы бюджеты финансировались «традиционными» способами, а дефициты не покрывались эмиссией денег и кредитов непосредственно. Тем не менее на практике результаты такой политики оказываются весьма схожими с вариантом эмиссии значительных объемов государственных облигаций, которыми бюджет финансируется позже, когда их купят центральный и частные банки на новые деньги, которые они сами же и создают (косвенный процесс монетизации государственного долга). Более того, необходимо подчеркнуть, что скрытая экспроприация богатства граждан, которую позволяет произвести фидуциарная инфляция, выгодна не только государству, но и банкирам. Действительно, поскольку банкиры ведут операции с частичным резервированием, а государство не обязывает их направлять весь объем кредитной экспансии на финансирование государственного сектора (принуждая покупать только государственные бумаги), банки также осуществляют постепенную, распределенную экспроприацию большей части покупательной способности денежных единиц, принадлежащих гражданам. Банковские балансы отражают накопление значительных по объему активов, что представляет собой кумулятивный итог исторического процесса экспроприации. В этом смысле протесты банкиров против предложений, в соответствии с которыми они должны направлять значительную долю активов своих банков на финансирование дефицита государственного бюджета, нужно понимать как жалобы одного из соучастников процесса кредитной экспансии, наносящего ущерб обществу, на другого соучастника. Оба они «торгуются» между собой за то, кому какая доля «прибыли» должна достаться.
В отличие от вышеописанной системы, чистый золотой стандарт в сочетании с требованием 100 %-ного резервирования побуждает государство полностью определить свои расходы и источники своих доходов. Эта система не дает государству осуществлять скрытое финансирование, которое возможно при инфляции и кредитной экспансии. Более того, такая система также не позволяет частным банкирам извлекать выгоду, удерживая значительную часть «инфляционного налога». Морис Алле сделал по этому поводу следующий исчерпывающий комментарий:
«Так как любое создание денег оказывает тот же эффект, что и истинный налог, которым облагаются все, чей доход уменьшается вследствие повышения цен, неизбежно следующего за эмиссией денег, то прибыль, полученная таким способом, должна возвращаться государству, позволяя тем самым уменьшать общий объем налогообложения» [827] .
Однако наше предложение сулит много больше выгод налогоплательщикам: государство следует лишить власти эмитировать деньги, так, чтобы при финансировании всех своих расходов оно было обязано полагаться только на налоги. Это заставит его быть полностью транспарентным. В результате граждане смогут непосредственно ощущать соответствующие издержки и, следовательно, будут в значительно большей степени мотивированы осуществлять мониторинг за всеми государственными ведомствами.
827
Allais, «Les conditions mon'etaire d’une 'economie de march'es,» p. 331. Здесь же Алле пишет о том, что он называет наиболее поразительным парадоксом нашего времени: хотя публика прекрасно знает о серьезной опасности, таящейся в использовании государством печатного станка, граждане остаются совершенно неосведомленными о точно такой же опасности, которую несет с собой кредитная экспансия, не обеспеченная реальными сбережениями, источником которой является банковская система с частичным резервированием. Испанский автор Хуан Антонио Гимено Улластрес исследовал налоговые эффекты инфляции, хотя он, к сожалению, не сумел разглядеть последствий, вызываемых кредитной экспансией банков с частичным резервированием. См.: Juan Antonio Gimeno Ullastres, «Un impuesto llamado iflaci'on,» in Homenaje a Lucas Beltr'an (Madrid: Editorial Moneda y Cr'edito, 1982), pp. 803–823.