Чтение онлайн

на главную

Жанры

Денис Артемьевич Владимиров
Шрифт:

Скорее всего, с ними произошло то характерное, что уничтожило миллион их земляков, лежащих сейчас на полях мемориальных кладбищ Ленинграда – Пискаревского, Серафимовского, еще нескольких менее известных.

Сначала они пребывали в иллюзиях «малой крови, могучего удара», потом не осознали угрозы, а потом… Потом исчезла возможность уехать – и все скончались от голода, защищая замшелые стены.

(Ведь мама моя и бабушка уехали лишь потому, что дед, человек союзного масштаба, руководил эвакуацией

одного из оборонных предприятий. А вот бабушкины родители «бежать» отказались, остались беречь квартиру на улице Красной Связи.

Дом выстоял, но прадедушка Александр Игнатьевич умер страшным февралем 1942 и похоронен в безымянной общей могиле.

Правда, прабабушка Дарья Дмитриевна была вывезена по Дороге Жизни и прожила в Уфе еще несколько лет.)

О блокаде Денис Артемьевич вспоминал без напряжения, хоть и без охоты.

Много позже, в 90-е годы прошлого века, когда я вступил на путь литературы, он прислал мне воспоминания о 900 днях.

Увы, я не мог помочь старшему другу реализовать творческого самовыражение; я сам был в полном загоне. «Башкнигоиздат», существовавший с незапамятных времен (и выпустивший в 1958 году книгу «Развитие промышленности Башкирии», написанную моим дедом в соавторстве с крымским татарином из деревни Буздяк Ахметом Валеевичем (Мухаметвалеевичем) Янгуразовым (1910-1978)) стал «Китапом». Всех авторов с «некоренными» фамилиями выбросили из планов, слетела и моя 2-я книга «Конкурс красоты», рекомендованная русской секцией Башкирского отделения СП СССР и несколькими годами ранее утвержденная издательским советом – что не позволило мне вступить в настоящий Союз писателей. Лишь с развитием электронных ресурсов эти записки были доведены до читателей.

К сожалению, не мною; не знаю кем: соратниками по матмех факультету ЛГУ или выросшим сыном Тёмой…

Но тогда, еще не освободившись от жизненных приоритетов уровня «лишь бы не было войны», я читал мемуары Дениса Артемьевича с непередаваемыми эмоциями.

Блокада Ленинграда – одна из самых трагических страниц в истории России. И в то же время это событие, требующее многих оценок причин и следствий.

Прочитав немодерированные (по современной терминологии) записки простого свидетеля тех дней, я посмотрел на историю блокады под несколько иным углом зрения.

Мне увиделась истинная правда тех лет: медленное угасание жизни при осознании безысходности.

Происходившее в блокадном Ленинграде было ужасом, для поименования которого в человеческом языке не найдется эпитетов.

И простые слова автора о том, что несмотря на бесчисленные слухи, он не видел свидетельств поедания человеческого мяса, подействовали на меня сильнее, нежели все прочитанные до той поры книги и просмотренные (не по одному разу) фильмы, художественные и документальные.

Так правдиво и страшно мог написать лишь такой человек, как он.

Но в блокадные времена Денис Артемьевич Владимиров был мальчишкой.

Сейчас трудно представить, как мог выжить маленький человек 12-14 лет – в период яростного формирования жизненных сил! – на «детскую» норму хлеба, 125 граммов в день.

И бесконечные поэтизации мужества не могли компенсировать недополученного в физиологическом аспекте.

По большому счету, все молодые люди, пережившие блокаду, пережили клиническую смерть, после которой начинали жить заново.

Но заново начать с «нуля» не удавалось никому; жизненный запас оказывался исчерпанным, а здоровье – подорванным, поскольку не бывает обратимых перемен к худшему.

Вот этот факт биографии и объясняет подмеченную не одним мной старость Владимирова. Блокада забрала у него полжизни уже тогда, когда обычные люди ее лишь начинали.

Конечно, со мной могут поспорить, привести бесчисленные примеры людей, вставших со смертного одра, отряхнувшихся и зашагавших вперед с удвоенной бодростью.

Но у всех разные пороги чувствительности, о чем говорит вышеприведенная биография математика Ляпунова – умнейшего, но слишком чувствительного человека.

Порог Дениса Артемьевича Владимирова был особенным. Особенно страдал он посторонних звуков, имея ненужно тонкий слух. На новой квартире в Петергофе не мог уснуть, пока с дальней-предальней фермы доносился низкий гул доильного аппарата. И в том же доме (имевшем звукоизоляцию нулевого уровня) не спал от тонкого зуда до тех пор, пока не случился потоп: несколько суток все громче свистела вода в «автоматике» унитазного бачка у соседей сверху.

Но при всем том он был жизнелюбив, как мало кто.

Да и вообще, имев огромное количество знакомых «блокадников» (к которым относилась и семья моей 1-й жены), могу сказать, что эти люди отличались приоритетами иными, нежели блокады не пережившие.

У них имелась специфическая идеология, рожденная памятью лет, когда ни одни утренние мысли не простирались дальше вечера (а порой и до него не доходили), поскольку жизнь висела на волоске и требовала осознания каждой минуты без планов на будущее.

Разумеется, кто-то был фанатиком идеи; всегда найдутся способные идти в огонь из-за разного количества пальцев в крестном знамении.

Иные, чудом выжив, пытались компенсировать годы висения над бездной заботами о себе с размахом египетских фараонов, весь остаток жизни строивших свои гробницы.

Но нормальные людей из числа тех, кто в постсоветские времена получил почетное звание «Житель блокадного города», отличались легкостью отношения к бытию.

«Блокадники» не стремились обзаводиться автомобилями, обставлять квартиры, никуда не рвались, не испытывали тяги к добротной дорогой одежде.

Они радовались жизни в простейших проявлениях: пили, гуляли, веселились при любом удобном случае, общались между собой и выезжали летом на местный курорт Сестрорецк.

И особенное отношение, по понятным причинам, эти люди проявляли к пище.

Еда для бывших блокадников представляла высшую ценность жизни, требовавшую особой заботы. Это выражалось порой в неразумных формах.

Поделиться:
Популярные книги

Заплатить за все

Зайцева Мария
Не смей меня хотеть
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Заплатить за все

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Сумеречный стрелок 7

Карелин Сергей Витальевич
7. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный стрелок 7

Ты не мой BOY

Рам Янка
5. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ты не мой BOY

Хозяйка старой усадьбы

Скор Элен
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.07
рейтинг книги
Хозяйка старой усадьбы

Последний попаданец

Зубов Константин
1. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец

Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Рыжая Ехидна
2. Королевский приют имени графа Тадеуса Оберона
Фантастика:
фэнтези
8.83
рейтинг книги
Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час

Наследник

Кулаков Алексей Иванович
1. Рюрикова кровь
Фантастика:
научная фантастика
попаданцы
альтернативная история
8.69
рейтинг книги
Наследник

Пятое правило дворянина

Герда Александр
5. Истинный дворянин
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Пятое правило дворянина

Лорд Системы 13

Токсик Саша
13. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 13

Боярышня Дуняша

Меллер Юлия Викторовна
1. Боярышня
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Боярышня Дуняша

Последний попаданец 8

Зубов Константин
8. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 8

Последний Паладин. Том 3

Саваровский Роман
3. Путь Паладина
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 3

На границе империй. Том 10. Часть 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 3