Деревенские святцы
Шрифт:
Высокое почитание святой Параскевы Пятницы выражалось в том, что вместе с избранным кругом святых — Николаем чудотворцем Мирликийским, Георгием Победоносцем — для нее допускались скульптурные, рельефные изображения.
Образа эти — резьба и раскраска — трогательно впечатляющи, исполнялись они мастерами с любовью. Для жен, невест, для страдалиц безвестных, кому молитва святой Параскеве Пятнице-заступнице — в жизни опора, последняя надежда.
Думается, уместно упомянуть: среды и пятницы по канонам православным относятся к еженедельным постам. 12 пятниц наипаче почитай! Кто на первой неделе Великого поста пятницу блюдет, тот от всякой беды огражден… Перед Духовым днем пятницу чтишь, меч тебя минует… Перед Вознесением пятница — от скудости, житейских невзгод избавление… На Ильин день пятница — поклоняйся, и ни огонь, ни железо тебя не возьмут…
Богов Древнего Египта на школьной скамье изучаем. Мифы Эллады знакомы с детства. Католическую Европу познаем по живописи, сосредоточенной в картинных галереях.
Хорошо бы и к верованиям кровных пращуров проявлять живой интерес. Ведь, напрочь отсекая дальнее и ближнее родство, мы, пусть и образованные, духовно богатыми не сделаемся.
11 ноября — Аврамий и Настасья.
В устных календарях — Абрамова вечерня, овчарник, овечница.
Ясно, кому день посвящался, чей труд встарь им освящался. Праздник южный, степной. На юге содержались отары не считаны. Северяне же припускали к зиме овечек, сколько позволяли корма.
Около 600 тысяч голов, вместе с козами, на Архангельскую и Вологодскую губернии, знаете, не густо. Из них 120 тысяч забивалось на мясо. Больше на собственные нужды деревни.
Куда денешься, коли цены нет настоящей. Разве нашлось бы тогда что-нибудь из мехов дешевле овчины. Спрос на баранину низок: вывези, намаешься с нею на базаре. Совсем же без овец подворье — не подворье. «Руном с овцы одевались и отцы». Полушубки и тулупы, зимние одеяла, валенки, шапки и рукавицы — все овечка.
За некоторые повадки, по правде говоря, молвой эта животинка не жаловалась. Тупа, к корму привередлива.
«Овца не помнит отца, а сено ей с ума пойдет: сыта — кричит, голодна — кричит».
Поговорок, прибауток с намеками то-то гуляло меж мужиками!
«Посади деревенскую овцу в почет, будет хуже городской козы».
«Не прикидывайся овцой — волк съест».
«Не верти головой, как бешена овца, не продали б татарам»!
В чем состояло отличие Абрамовых, вечерин, мне неизвестно. Может, вместо кудели пряли шерсть? Но помечены устными святцами, стало быть, соблюдались — спасибо за них Авраму! Устроить посиделки, примите во внимание, было недешевым удовольствием: девки за наем избы платили, например, в Поморье, по 10–15 копеек с косы, за ними было мытье полов, лавок и трата керосина на освещение.
На дворе, как назвали, серебряная осень — в иглах инея на изгородях, в трелях-колокольчиках свиристелей и дудочках рябчиков с ольх над ручьем. Малые реки покрылись льдом. Земля мерзнет.
Обняв лапами, прижав малышей к груди, небось медведица десятый сон досматривает, да и медведь непрочь улечься.
Снежку бы… Скорей бы снег!
12 ноября — Зиновей и Зиновея.
В устных календарях — именины порошам, юровая, синичий праздник — зинькин день.
Лед кладет предел летним, осенним способам рыбного лова, тек народ с тоней, со становищ по домам. Что тут помешает справить поморам привальную, в бане всласть попариться, поднять чарку в застолье-беседушке?
Юровая — подготовка к переходу, сам переход на подледный промысел, нередко со сменой орудий лова, пород вылавливаемых рыб, в заново сколоченных артелях.
Снег лишь слегка замусорил траву, стерню полей — бывало, все равно именины порошам. Спозаранок сутолока в барских усадьбах где-нибудь под Кубенским, Криводиным, Перьевым. Кони грызут удила, псари снуют, разодетые в чекмени с галунами, за спиной медные рога.
Сегодня одного зайчишку да возьми с гону в почин отъезжего поля!
Дотемна трубили на лугах, на пажитях рога, рыдали, заливались пущенные по зверю своры гончих и борзых. «Рубль бежит, сто догоняет, а как пятьсот споткнется, неоценимый убьется», — высмеивала деревня барские забавы.
Добытчики пушнины дни считали, когда пороши углубят снег, чтобы открыть промысел капканами. С половины сентября они «лесуют»: сначала по боровой дичи, потом с ружьем и лайкой по белке, кунице, выдре.
Жердочки, слопцы, шатры, кулемы, силья — немудряще был вооружен охотник, да что ни снасть, опытом тысячелетий проверена, и на тропах — потомственные таежники. Более 5 миллионов одних рябчиков ежегодно поставляли Север, Сибирь, богатые лесами губернии. Дичь водилась отменная: не случайно герб Пинеги украшали изображения рябчиков.
Ладно, рябчики на городском гербе, но городской трактир без рябчиков в сметане — помилуйте, кто бы поверил!
Полузимье… «Синичка — воробью сестричка». «.Синичка пищит — зиму вещит».
Бледные, как со страху перед морозами, щеки, желтый на пуху жакет, черная шапочка, черный галстук — не забыли ее? Напомнит вертячка треньканьем у крыльца:
— Зинькин-день! Зинькин-день!
Вывесь птичью столовую, и ты себе доставишь удовольствие, и воздашь должное обычаю дедов-прадедов, который свидетельствует о нравах, характере народа красноречивей, чем что-либо другое.
Большие потери несут маленькие зимовщики от холода, бескормицы. Нужда прибивает зимогоров к городам, к селам искать у людей участия.
«Невеличка птичка-синичка, и та свой праздник помнит», — говорилось в деревенских святцах.
За синицу ручаемся, за другую сторону с ответом затруднимся. Встарь осенью выставлялись дуплянки, глиняные, из лык плетенные птичьи домики, потом уж стали весной их развешивать с Благовещенья. Характерная черточка спада вековых обычаев. Искусственные гнезда зимой оделяли птах приютом. В обветренных, мытых дождями этих поделках весной охотнее поселялись скворцы, горихвостки, мухоловки, нежели в только что выставленных. Так что был резон проводить «день птиц» глубокой осенью.