Деревенские святцы
Шрифт:
6 августа — Летний Борис-Глеб.
«Борис и Глеб — поспел хлеб». С севом получилась задержка, июнь с июлем выдались холодны, мочливы, вносилась поправка: «дозревает хлеб».
Жать, жать пора! Рожь и в помол, и на озимый сев надобна.
Серпы в руки… Пора, пора!
Землю боготворили, перед хлебом благоговели, только ведь сенокосные, пахотные угодья крестьянину на правах собственности встарь не принадлежали.
Земля Божья — было принято. Наместником Бога на земле государь — установлено. Едино государь, помазанник Божий, волен в жизни и
«До Бога высоко, до царя далеко» — на Севере, в волостях, не испытывавших уз крепостной зависимости, землей распоряжалась община, мир. Важнейшие дела миром обсуждались на сходах. Потерявшие землю бобыли, «неработь», лишались права голоса. Мир, общество в волостях обеспечивали сбор податей, налогов, выделяли рекрутов для службы в армии. Мир решал, содержать ли церковь, быть ли училищу для детей. Миром делили землю по душам (с женского пола налоги не взимались, значит, в определении величины угодий в расчет женщин обычно не принимали). На семейном наделе крестьянин поступал по собственному разумению, мог обрабатывать его своими силами, сдавать в пользование соседу, в аренду. Нельзя выйти из общины самовольно. Повинности за тебя миру нести, что ли? М. В. Ломоносов стал профессором, чинами, признанием удостоен, — земляки продолжали вносить за него платежи.
Мир связывал, тяготил. И мир, общество, чувство локтя помогали найти выход из трудных положений.
Взаимовыручка на жатве была в порядке вещей: у нас — помочи, на юге — толока. Прихворнули хозяева, а рожь не ждет…
Вырос в поле дом, Полон дом добром, Стены позолочены. Ходит дом ходуном На столбе золотом!За участие в помочах не велось платы. Позор — предложить хозяину своим помощникам деньги.
Из последних на полосе стеблей сплетался венок, несли его жнеюшки, «дочери-перепелочки», «невестки-лебедки»:
Хозяин, хозяин, Запрягай конечка, Расписной возочек, Встречай наш веночек.В избе, испросив пожаловать за венок, певуньи заливались звончей звонкого:
Дома-то, дома — Напечено пирогов, Наварено каши… Жницы молодые, Серпы золотые! Дожали, дожали, Каравая почали, Толокна отведали! Хлебушко, расти, Времечко, лети До новой весны, До нового лета, До нового хлеба!Для первых недель августа (по старому стилю еще длится июль) характерны грозы. Настолько мощные, что скот в Ильин день стоял в хлевах, за 6 августа водилось кое-где прозвище «паликопны». Пылали, видать, снопы, до обмолота убранные в скирды-копны, скот гибнул на пастбищах.
Из духовных стихов, распеваемых слепцами, паломниками и составившими самостоятельный бесписьменный календарь, узнавали слушатели:
Святая Анна и Евпраксия, Алимпиада — игуменья В лепоте, Райской красоте Приемлют услаждения…7 августа — Анна и Макарий.
В устных календарях — зимоуказница, холодные утренники.
Нижегородской ярмарке именины, и тих-скромен праздник бродячей нищеты, калик перехожих.
Пасеки пахнут медом, в облете запоздалые рои. Яблони клонят долу ветви под грузом румяных плодов, в варенье просится крыжовник, соком налит.
Готов к копке ранний картофель, поздний — осыпает цвет. С гряд натягивает запашисто укропом, огурцами. Сидит репа — «сама клубочком, хвост под себя». Завивает кочаны капуста — «шаровита, кудревата, на макушке плешь, на здоровье съешь»…
Зима? Зачем, осень минуя, пророчить седую чародейку в «месяц-густоед», «щедрый разносол»?
Не одним днем живы, людям от плуга, от серпа и забегать вперед думами, предвидеть грядущее всходов на ниве и себя в избе.
«Припасает к Анне зима холодные утренники». Траву тронула серебристая осыпь инея — значит, зима ожидается ранняя, нравом крутая.
Бывало, встарь на угорах, у берегов рек горели костры: кашицей-ссыпчи-ной, квасом с редькой отмечали свой день псалмопевцы, сказители былин под перезвон гуслей-самогудок. Они выступали, позволю догадку, и носителями народного эпоса, и сами складывали вирши.
Поэтам место разве что среди голи перекатной — дело привычное, стариной освященное.
Бурлил в Нижнем Новгороде вселенский торг. Ежедневно павильоны вбирали тысяч полтораста посетителей. На зерно, нефть, машины, лен, древесину, кустарные изделия, ткани и прочее заключались сделки, умопомрачительные по суммам. Нижегородская ярмарка — именинница, и нечего больше добавить!
Распространившись на Руси еще в XVI веке, ярмарки завоевали признание в губернских, уездных центрах, проникли они и на село.
Тряси мошной, торгуйся, если наметил чем-то обзавестись: на ярмарке мужик — и купец, и продавец, желаньям нет препятствий.
В рядах прилавков, под навесами, на возах и земле на холстинах чего-чего не выложено, не выставлено! Сбруя, хомуты. Малина и черника в корзинах и россыпью. Разлевы с топленым маслом. Кипы овчинных шкур. Косы, серпы…
Цыгане водят лошадей, начищенных, как сапог урядника. Орут зазывалы, перекрывая гомон толп:
— К самовару, почтенные! Чай не пить — откуль силам быть?
— Лампасея, задарма лампасея… Как куснешь, разом уснешь, как вскочишь, ишшо захочешь!
— Гармошка никольска: сама поет — дролям спать не дает!
— Папиросы, табак с турецкой девицей, в супружестве бо-о-льшой баловницей!
Потекли с ярмарок, сельских торжков миткали, кумач. Покупной ситец, дешевая «затрапеза» фабрики купца Затрапезного вынудили вручную расшитые, кружевцем изукрашенные наряды, передаваемые от бабок внучкам, убраться поглубже в сундуки. Деревянную борону-суковатку, соху теснили железный «зиг-заг» и плуг…