Деревенские святцы
Шрифт:
Дай-то Бог: добрая погода — добрые уловы!
24 августа — Василий.
Он «овцам шерсть дает». Зимнюю, учтите.
Наделял август отары зимней шерстью, отнимал стрижкой летнюю: до холодов руно отрастет. Пристал внук к бабке:
— Ты чего делаешь?
Ножницы щелк-щелк, и ему вихры окорнали. «Ступеньками», ровно верту-чему барашку!
Верхом на палочке поскакал пострел хвастаться: картуз был в аккурат, ишь, стал велик, на нос лезет.
25 августа — Никита.
26 августа — Максим.
27
В устных календарях — тиховей.
Продли наблюдения за ветрами.
«Михеев день с бабьим летом бурей-ветром перекликается».
«На Михея тиховей — к ведреной осени, на Михея буря — к ненастному сентябрю». Перемены в быту деревень:
«Михей Успенский пост кончает, навстречу осеннему мясоеду идет».
Отдавались, говорят, почести каменщикам, строителям храмов, крепостей и теремов. Величественный ансамбль Соловков, Гостиный двор Архангельска, Кирилло-Белозерская твердыня, София Вологды, Прилуки, — каменных дел мастерам да не обладать собственным праздником!
С колокольни Спасо-Каменного монастыря, чудом возникшего на крошечном островке Кубенского озера каких-то полвека назад, охватывал взгляд три десятка белых церквей, стены и злачёные кресты нескольких монастырей.
28 августа — Успение Пресвятой Богородицы, Большая Пречистая.
В устных календарях — досевки, дожинки и засидки.
Перед Успением Богородицы к ней чудесным образом на облаках, носимых ангелами, слетелись апостолы и вознесли свечи. Но свет их был поглощен сиянием, в котором явился Спаситель, чтобы принять душу своей Пречистой матери. Апостолы погребли ее в Гефсиманском саду, но гроб ее оказался пуст. Они поняли, что Пресвятая Дева взошла на Небо, и воскликнули: «Пресвятая Дева, помоги нам». Вслед за ними и все люди на Руси непрестанно обращаются к ней с теми же словами и получают покровительство. «Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила ecu душ наших. Пресвятая Богородица, спаси нас!»
Успение Пресвятой Богородицы — великий праздник Святого Православия, завершения Успенского поста. Образа Богородичного чина — народом любимейшие.
Работы по хозяйству справлены. «До Успенья пахать — лишнюю копну нажать». Пары, как правило, вспаханы. А коли так — «Пречистая засевает». С севом озимых вышла заминка, погода подвела — досевки справляли позднее. С уборкой ржи всяко повершено. Значит, пора праздновать дожинки. Чем не повод для застолий? Тем более что посту конец, «молодому бабьему лету» запев. У молодежи с Успенья в избах вечерины, хороводы, у женщин первые засидки с рукодельем, пресницами.
«С Успенья солнце засыпается», — в устных численниках сказано.
«Молодое бабье лето ведряное — жди ненастья на старое», — подсказано.
К Успенью в Белое море был наплыв косяков самой жирной сельди, на нерестилища таких рек, как Печора, Поной, ход лосося высшего разбора. Север поставлял ежегодно «царь-рыбы», «семушки» до 65 тысяч пудов, судя по тому, насколько удачно протекал промысел. Ценилась семга дорого, около 10 рублей 20 копеек — пуд и выше, в зависимости от насыщенности рынка.
Успенье — на Летнем берегу, в Кеми, Сороке, прочих поморских селеньях ожидали добытчиков с Мурмана домой.
Волновались женщины, службы в церквах выстаивали. «Ветер дразня», побьют домашний флюгер поленом: бездельник, давай мужьям попутье!
При подмоге крестьян, преимущественно Кемского и Онежского уездов, Мурман в год давал до 525–445 тысяч пудов трески, пикши, палтуса, зубатки, сайры. За уловами труд, неимоверный по тяжести, поистине героический.
Если в лавки сел, посадов, уездных городков Поморья завозили виноград, ананасы, лимоны, был на фрукты спрос. В хороводах девицы-поморянки красовались в шелках, парче, сережки золотые, бусы янтарные, головные уборы блещут жемчугами — откуда-то это бралось, верно?
Поморам обязаны Мурман, острова Арктики тем, что остались в составе России.
Все-таки не стоит тешить гордыню. В русских водах вели промысел норвежцы, бельгийцы, немцы, англичане. Пароходы, траулеры против лодий, беспалубных ёл, весельных карбасов, парусных шняк: Архангельск, случалось, вдвое-втрое больше закупал рыбы у иностранцев, чем у своих поморов.
Помянули близкое, вспомним стародавнее. В веках славился молочный скот Подвинья. С Успеньева дня Холмогоры снаряжали «поход» — перегон коров в Москву (позднее и в Питер). Отборных бычков, «царских» годовичков, везли на телегах, в пешем сопровождении у каждого четыре удоистые пеструхи. По году бычки выпаивались исключительно молоком, не в дороге ж им переходить на сено?
Кроме Успенского, в XX веке осуществлялись «походы»: Покровский — осенью, Рождественский — зимой, Пасочный — о Пасхе, Никольский — весной. Ежегодно и на рынки вывозился лучший скот, земство било тревогу: падает породность холмогорок по причине таких изъятий.
29 августа — Третий Спас, хлебный, Спас-на-полотне.
В устных календарях — третья встреча осени.
Иконы Спасителя Иисуса Христа были чуть ли не в каждой избе, под божницей горела негасимая лампада в посты, по праздникам. Спас Нерукотворный, шитый шелком по бархату, в перлах и злате, сиял на знамени российского воинства. С ним сражались на льду Чудского озера, на поле Куликовом — везде, где мечом и щитом решалась судьба Святой Руси, ее грядущее.
К Третьему Спасу пеклись в избах пироги-пряжоники.
Мать насеяла мучицы, растворяет квашню, дочка тут как тут — сосет пальчик, глаза по луковице. Смотрит, слушает:
Возьму пыльно, Сделаю жидко, После брошу на пламень — Будет как камень.— Ма, когда на пламень?
— Завтра, донюшка, с утречка.
— Разбудишь?
— Сама вставай.
Не проспит помощница — косичка в мышиный хвостик!
Мать месит тесто, и ей уделит на колобок, на пышку, витую витушку.
Протопилась печь, под пора подмести, ради дочки с присказкой:
Поле маленько, Распахано гладенько Не сохой, не бороной, А козлиной бородой.В церковь пойдут — «святить каравай»- мать и дочь, обе. Впереди отца с дедушкой понесет малышка свою пышку, румяную, коровьим маслицем помазанную.
С уборкой ржи да надо повершить! На радостях жнеи катались, кувыркались по стерне:
Жнивка, жнивка, Отдай мою силку: На пест, на молотило, На кривое веретено!