Дергачевские чтения – 2014. Русская литература: типы художественного сознания и диалог культурно-национальных традиций
Шрифт:
Дверь распахнул швейцар. Он был стар и суров.
В приемной ожидал какой-то жандармский полковник и штатский, склонивший оплывшее лицо к рукам, сложенным горсточкой на трости. При виде Лазарева усы над его сухими длинными губами расползлись в стороны. Лицо изобразило крайнее удовольствие. Он оживился, закивал головой, справился о здоровье, о братце, сказал что-то про погоду. С этим Иван Екимович согласился. Одышка мучила, камергерский мундир и Андреевская лента стесняли свободу движений. Но он никак не мог вспомнить фамилию штатского. Как будто он никогда и не видел? Это было так.
Когда Лазарев вошел в кабинет, затененный тяжелыми шторами, Бенкендорф стоял у стола. Мундир был
Улыбка была милостивой. Но лицо спохватилось и стало каменным. Указал на кресло, сел сам.
– Вы заехали, ваше превосходительство, я полагаю, чтобы узнать решение.
Лазарев кивнул головой.
– Вчера я представлял докладную записку его величеству государю-императору. Он изволил наложить высочайшую резолюцию. Вот она: «Более виновных – в Финляндию, в крепостную работу, в арестантские роты, менее виновных – на Кавказ в полки действующей армии рядовыми». Он склонил голову.
Иван Екимович шевелил шелестящую ленту на животе. Он затруднялся в словах. Наконец фраза сложилась в голове.
– Ваше Сиятельство, я хотел бы просить вас из одного только сострадания и человеколюбия христианского – за Десятова, кроткого и трудолюбивого.
И именно: освободить его от наказания – отдать его нам.
Бенкендорф потянул дело, лежавшее в стороне. Листнул несколько бумажек и остановился.
– Смею вас уверить, Десятов не заслуживает истинно отеческой заботливости вашей. Он был упрям, ни бумаги, ни заговора не открыл, был злостен в своем запирательстве.
Дело захлопнулось.
– Еще одна просьба, если вас не затруднит. Не могу ли я рассчитывать на получение рекрутских квитанций за отдаваемых на Кавказ в солдаты.
Это было экономическим, хозяйственным. И было главным.
– Я думаю, ваше превосходительство, вы сами поймете неуместность данного действия при столь грустных обстоятельствах…
Глаза генерал-лейтенанта закрылись, и голова сникла.
– Да, да, грустных обстоятельствах… Горестные происшествия, смутившие покой России и благоденствие первых дней царствования нашего обожаемого монарха живы еще в сердцах наших… Хотя настоящий пример является лишь плодом безрассудной мечтательности, превратного понятия о своем состоянии молодых людей и вредного направления книг, но среди умножающейся смуты… Вы понимаете, ваше превосходительство, сие важно не само по себе, но по тем действиям, кои могли произойти от умножения сих безосновательных мыслей в среде людей ложно образованных, кои могут вообразить себя Ладгайожами или Мирабо, а также, и даже более, среди мастеровых.
Он говорил тихо и мягко, но внушительно.
– Где корень зла? Думается, опыт доказал, что ранние, несозрелые учители и приказчики вредны. Нравственность, примерное служение, усердие предпочесть должно просвещению – неопытному, безнравственному и бесполезному… Основы же суть: время, надзор, помощь необходимая, направление, взыскание, удаление разврата. Нужно, обязательно нужно. Принять все меры осторожности и наблюдения в явном надзоре и тайном присмотре за всеми и за каждым.
Это были основательные мысли. Их надо было высказать. Это были мысли государственные.
Лазарев весь изображал глубокое почтение и понимание.
– Да, да, безнравственному и бесполезному… Да, да, именно: время, надзор за всеми и за каждым, удаление разврата…
Бенкендорф встал. Встав, вспомнил:
– Да, что касается до следствия господина жандармского полковника Певцова о некоторых злоупотреблениях ваших местных управителей, то этому делу хода не дано. Я
Лазарев кланялся. Одышка мучила еще сильнее.
– Да, да, ваше сиятельство, вот именно, усовершенствования. Да, да, и обязательно удаление разврата. И надзор.
Он вышел, кланяясь.
Л. С. Соболева
Несостоявшаяся «вещь» И. А. Дергачева о мечтателях из Чёрмоза
Высокий творческий потенциал профессора Уральского университета Ивана Алексеевича Дергачева имел поразительные результаты 2 . Его исследования в области литературоведения привели к созданию научной школы, где были системно осознаны и сформулированы основные задачи изучения региональной словесности 3 . Благодаря энергии и творческим задумкам ученого был создан проект Объединенного музея писателей Урала. Главной особенностью его является не только воплощение в системе музеев многогранности литературного процесса, но активное участие в повседневной музейной жизни ученых и энтузиастов краеведческого движения.
2
Биография И. А. Дергачева публиковалась не раз [см.: 9; 20].
3
И. А. Дергачев писал об этом неоднократно, разрабатывая программы изучения литературы Урала. В его архиве обнаружилась рукопись программы по составлению библиографии литературы Урала [см.: 5].
И. А. Дергачев. 1950 г.
Поэтому проект находится в безостановочном развитии, выходя на новые уровни постижения литературного материала, находя новые варианты его презентации и новые формы работы с публикой. Столь же перспективными и результативными были предпринятые И. А. Дергачевым усилия по организации в 1940 г. в Свердловске филологического факультета, а также смелый шаг по созданию отдельного факультета искусствоведения и культурологии, существовавшего сначала в качестве специализации на филологическом, а затем выделившегося в отдельную структуру. Продуманная и созданная на факультете система кафедр и специализаций показала свою жизнеспособность. И конечно, всем памятны энергия и увлеченность Ивана Алексеевича своими начинаниями;
его жизненный принцип – ничего нельзя делать вполсилы, душу нужно вкладывать в любое дело и быть честным с собой и людьми. Можно сказать, что требовательность И. А. Дергачева, результаты которой столь конструктивно ощущали на себе его ученики, в равной степени относилась и к нему самому. Научные работы, написанные с подлинной исследовательской страстью, не случайно «заразили» учеников Ивана Алексеевича вниманием к уральской литературной жизни, желанием познать устройство и закономерности словесного мира.