Дерьмо
Шрифт:
– А один спортивный обозреватель сказал мне в Ложе: мол, мы бы это так не оставили, да скандал не пойдет на пользу шотландскому футболу.
После судьи выступил советник Армитидж.
– То, что у нас будет собственный парламент, дело хорошее, у народа появится больше возможностей. Конечно, придется ругаться с папистами, но нам же не впервой. Католическая мафия и каменщики в Шотландии воевали всегда. Поторгуемся. Пусть они проводят свой закон против абортов, но только отдадут нам руководство нужными комитетами... особенно по лицензированию.
– Он усмехается.
– А если какая дура залетит по глупости, то сядет на автобус и доедет до Карлайла, где ее и выскребут. Это, я бы сказал, не смертельно.
– Верно, - кивает Рэй, потом поворачивается ко мне и шепчет: - Как насчет кокса вечерком?
Насчет кокса я совсем не против, у меня и при себе немного имеется. Тем более что после ошеломляющего известия Тоула мне определенно надо взбодриться. Ох уж этот Тоул. Жив не будет, если не превратит меня в гребаного джанки.
Чтобы я отчитывался перед какой-то дурой?
(есть, есть, есть, есть, есть, возможно, здесь существуют и другие, подобные мне. Я вполне уверен, что не одинок. Да и почему должно быть именно так? Мне даже кажется, что я ощущаю их присутствие здесь. Они изгибаются и ползают в животе Хозяина, но может, это только игра моего воображения. У меня есть Хозяин, мой друг, дающий все необходимое для выживания. Но чтобы жить, мне необходимо много больше. Я должен ощущать себя частью чего-то большого диета у этого парня не очень питательная. Это указывает на то, что его великое путешествие по жизни началось в не самых благополучных обстоятельствах. Он поглощает слишком много дешевого и бесполезного мусора. С другой стороны, само количество пищи свидетельствует в пользу того, что он вырос в мире лишений и, хотя сумел накопить достаточные запасы ресурсов, так и не смог избавиться от всех этих пролетарских привычек, Жизненная философия Хозяина достаточно проста:
лучше больше, чем лучше.)
Мы с Рэем отделываемся от Блейдси, но лишь после того, как выкачиваю из этого клоуна всю нужную информацию о психическом состоянии Банти. Потом потихоньку смываемся и отправляемся домой к Рэю. Квартира обставлена в стиле посттэтчеровского обиталища ебаря-одиночки. Другими словами, никакого стиля и нет. Есть обычный набор: двухместный обтянутый бархатом диванчик и в пару к нему кресло. Все, как у той шлюхи в Амстердаме! Меня на такой диванчик не заманишь, а вот Инглис бы точно уселся. Только рядом с Рэем и он бы ничего не почувствовал!
Рэй ищет зеркало, ложечку и ножичек, которые я привез ему из Амстердама. Считает, что если пользоваться правильным инструментом, то и продукт получается более качественный. Кредитные карточки дома не в ходу. Я вдруг понимаю, что наборчик обошелся мне, если перевести на наши деньги, в двадцать фунтов, и чувствую поднимающуюся в груди злость. Подарок Ленноксу был проявлением минутной слабости, хотя я и рассчитывал на ответный ход с его стороны. Как бы невзначай прижимаю к бархату сигарету и ощущаю приятный выброс адреналина. В горле поднимается комок - ткань буреет и расползается. Один контакт, второй, третий, четвертый. С восхищением смотрю на дело рук своих и торопливо прикрываю все четыре дырки подушечкой.
Возвращается Леннокс. Везет же некоторым: сходил на дежурство и разжился качественным порошком. Я достаю свой, привезенный из Амстердама. Больно признавать, но его дурь лучше. А что делать мне? Какая может быть польза от забитого насмерть черномазого? Ходи теперь и улыбайся этим цветным, которые только что нос от тебя не воротят. А тут еще и Драммонд решила в солдатиков поиграть.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ МАТЧ
Прошлым вечером я вернулся домой рано, но никак не мог уснуть. С утра пораньше уже на работе, но после кокаина я абсолютная развалина. Синусы ссохлись, нос постоянно течет, нервы на пределе. Надо собраться, надо пересилить себя. Именно это ставит меня над всяким мусором, над такими, как Рэй Леннокс. Я могу посмеяться над этим дерьмом. Но сначала надо собраться.
Звонит телефон, и я вздрагиваю и трясусь так, что едва не роняю трубку. Разумеется, это Тоул. Он ведет против меня психологическую войну, да только идиот слишком прирос к стулу, чтобы перехитрить Брюса Робертсона. Что ж, придурок, у нас для тебя есть новость: гребаные правила остаются без изменений.
Сообщает, что хочет видеть меня у себя в кабинете. Сейчас же. Только о себе и думает, самовлюбленный мудак. Только и думает, как бы прикрыть свою толстую задницу. Кладет на все, но сценарий писать не забывает. Я-то знаю, что у него на уме. Откладываю бумаги и иду наверх. Подходя к кабинету, чувствую, что вот-вот вырвет. Лифт не работает, и два пролета едва меня не доконали. Эти техники, что б им, ни хрена пальцем о палец не ударят.
– Брюс, надо поговорить. Ниддри собирает всех во второй половине дня.
«Ниддри», а? Мог бы назвать уважительно - «шеф». Мог бы по-приятельски - «Джим». Так нет же - «Ниддри». Наверное, прищемили жопу, вот и ищет друзей. А может, и нет. Может, просто так треплется. Драммонд ко мне так и не подошла. И кого только эта идиотка из себя разыгрывает?
– Во сколько?
– спрашиваю я.
Мне еще надо поработать с газетой. Там сегодня Клаудия Шиффер. Вот бы с кем покувыркаться. Пишут, что она открывает ресторан или вроде того. Кому, на хер, нужен ресторан? Покажи нам задницу и сиськи, куколка, а другого мы не хотим!
– В три. Третья страница.
– Придется кое-что отменить, - говорю я.
– Обещал быть на собрании Форума.
– О Боже... Этим надо было бы заняться Аманде.
– Я бы не против, но она так и не сказала, что мне не надо туда ходить. Так что, переиграть все?
– Боже, нет... конечно, нет. Ниддри как раз по этому поводу и беспокоится. Эти, из Форума, дали интервью Малкольму Сент-Джону с Шотландского телевидения и Энди Крейгу из «Ньюс». Похоже, им не слишком нравится, как идет расследование.
Он недовольно надувает щеки, как будто критика высказана непосредственно в адрес самого Тоула. А так ведь и должно быть, потому что именно он и руководит расследованием или по крайней мере должен.
У меня внизу лежит вчерашний номер «Ньюс». Принесла та крошка из канцелярии. Что-то я ничего не видел насчет нашего дела. Помню, что просмотрел и первую страницу, и последнюю, но если мое внимание что и привлекло, так это заметка о благотворительном матче в честь Тома Стронака.
Футбольной общественности Эдинбурга следует стыдливо опустить глаза: на благотворительном матче одного из самых любимых ее сынов, Тома Стронака, присутствовали всего две тысячи зрителей. Согласимся с тем, приближение Рождества, до которого осталась всего одна неделя, и нынешняя погода сказались на посещаемости не лучшим образом. Тем не менее такой уровень поддержки пре данного слуги столичной спортивной сцены можно расценить только как незаслуженное пренебрежение.
В заметке также сообщалось, что кумир Тома, Кенни Далглиш, не смог приехать из-за важных дел, но прислал свое поздравление. Далглиш, наверно, мыл голову или делал что-то еще столь же важное. Правильно мыслит: от такого дерьма надо держаться подальше.
Вот бы и мне держаться подальше от того дерьма, что несет Тоул.
– У нас никаких подвижек, Роббо. Расследование просто топчется на месте. Мы проверили все магазины, но так и не смогли установить, откуда взялся окровавленный молоток.