Дерзкая невинность
Шрифт:
— Конечно, тебе наплевать, герцог, — издевательским тоном произнес Фенвик. — Теперь, когда ты стал герцогом Уэйкфилдом, это жалкие гроши. Но ты желаешь получить обе награды. Завтра мне придется гулять по Лондону в одной рубашке, хотя, смею заметить, к вечеру я превращусь в сосульку. А тысячу ты получишь… — он запнулся и оглядел собравшуюся вокруг него толпу, — очень скоро.
Никто не удивился. Уже давно ходили слухи, что Фенвик промотал свое собственное состояние, потратив его на женщин и карты, а отец давно урезал его содержание.
Последнее
— Разрешите откланяться. Доброй ночи, — попрощался Фенвик и, неловко поклонившись, ушел петляющей пьяной походкой.
Люди понемногу разошлись. Некоторые похлопали Макса по плечу, сочувствуя ему и осуждая неприличное поведение пьяного маркиза. Вскоре возле Макса остался один Лэнгли.
— Еще портвейна? — спросил он, останавливая лакея с подносом, на котором стояли полные бокалы.
— Пожалуйста.
Лэнгли взял два бокала и предложил Максу сесть.
— Мне кажется, что мы должны кое-что с вами обсудить.
Макс вздохнул. Как раз этого он меньше всего хотел: детали его отношений с Оливией Донован, ставшие достоянием общества.
— В чем дело, Лэнгли? — спросил он, устало опускаясь в кресло. Ему хотелось уйти из этого места и от этих людей. Было бы идеально, если бы он смог съездить в Суссекс к Оливии, но у него было слишком много неотложных дел.
— Что это было за пари между вами и Фенвиком относительно мисс Донован?
— Это была глупость, о которой я очень сожалею.
— В чем состояло пари?
Макс закрыл глаза.
— Я поспорил с Фенвиком, что она поддастся моим чарам скорее, чем его.
Господи, если бы только он мог все вернуть назад!
Открыв глаза, Макс увидел, что Лэнгли смотрит на него с такой холодностью, что если бы взглядом можно было убить, Макс уже лежал бы мертвым.
— Это было до того, как я с ней познакомился. До того, как я познакомился с сестрами Донован. Можете мне поверить, я забыл про это проклятое пари, как только я узнал их. Они необычны, Лэнгли. Особенно Оливия. Я никогда намеренно не причинил бы им зла.
— Похоже, вы потерпели неудачу, — холодно констатировал Лэнгли.
— Я очень об этом сожалею. Я готов убить Фенвика за это.
— Как вы собираетесь загладить свою вину, Уэйкфилд?
— Мои намерения относительно Оливии благородны, уверяю вас.
— Вот как? — Лэнгли глотками отпивал портвейн, глядя на Макса поверх края бокала. — Исходя из слов Фенвика, это отнюдь не так.
— Фенвик осел, — отрезал Макс.
— Это верно, — кивнул Лэнгли. — Так в чем же ваши благородные намерения?
Это был еще один секрет, который Макс предпочел бы оставить при себе. Как же он ненавидел Фенвика за то, что он сделал в клубе. Будут последствия, которые Макс не мог предвидеть. Они станут предметом сплетен, но каких именно? Его никогда не интересовали ни сплетни, ни скандалы, и Макс не знал, чего от этого ждать.
— Я намерен просить Стрэтфорда разрешить мне ухаживать за ней этой весной. А летом я хочу сделать ей предложение выйти за меня замуж.
— А вы в курсе, что у мисс Донован нет никаких связей? Ее семья не знатная и…
— Я ничего не знаю о ее семье, и мне все равно, знатная она или нет.
— Но это по меньшей мере недальновидно, Уэйкфилд. Вы забыли о своем новом статусе?
Макс фыркнул. Разве он может об этом забыть? Даже если бы смог, всегда поблизости найдется человек, который будет все время ему об этом напоминать.
— Нет, не забыл. И поверьте, я буду не первый герцог в английской истории, женившийся на простолюдинке.
Лэнгли вдруг улыбнулся, что с ним случалось крайне редко.
— Что ж, я доволен. Боюсь, если бы вы дали мне другой ответ, на рассвете между нами была бы дуэль.
— Значит, вы рады, что не пришлось прибегнуть к насилию?
— Не совсем. Я не могу поверить, что вы заключили такое пари с Фенвиком — уже тот факт, что вы решились на такое, заставляет сомневаться в вашей чести.
Макс не мог винить Лэнгли за такой вывод.
— Я буду наблюдать за вами, Уэйкфилд. И если к концу лета вы не сделаете предложение мисс Донован, вам придется держать ответ передо мной.
Почему этот человек так печется о сестрах Донован? — удивился Макс.
— Скажите мне, Лэнгли, какова истинная природа ваших отношений с Донованами?
— Вы, может, помните, что я когда-то был обручен с графиней, — улыбнулся Лэнгли.
— До меня доходили слухи, но сплетни такого рода никогда меня не интересовали. А что же тогда случилось?
— Она влюбилась в Стрэтфорда.
— И все же вы остались хорошими друзьями и с ним, и с графиней. Достаточно для того, чтобы вступиться за честь ее сестры.
Лэнгли снова улыбнулся:
Это долгая и некрасивая история, Уэйкфилд. Если вы в конце концов женитесь на мисс Донован, может, когда-нибудь вы ее узнаете. А пока достаточно сказать… мы с графиней стали друзьями, как и со Стрэтфордом. Только это сейчас имеет значение.
Несмотря на улыбку, глаза Лэнгли оставались печальными, и Макс понял, что многое осталось недосказанным. Но ему не стоит вмешиваться. Макс отсалютовал Лэнгли бокалом.
— Не беспокойтесь, капитан Лэнгли, уже до конца следующего года я намерен сделать Оливию Донован своей женой.
Прошла неделя, а снедаемый ненавистью к Максу Фенвик никак не мог успокоиться.
Максвелл Бьюкенен стал герцогом. Превзошел его в статусе и титуле.
Что хуже — гораздо хуже, — он переиграл Фенвика в его собственной игре соблазнения. Он преуспел там, где Фенвик потерпел неудачу.