Десятая планета(изд.1945)
Шрифт:
Так записано рукой доктора Флита на странице двести сорок девять упомянутой архивной папки.
Фредсон между тем волновался.
– Черт меня заставит лечь в постель! Служба, доктор, понимаете? Я должен работать, а не хворать.
– Все будет хорошо, – пробормотал доктор Флит. Голос его опять приобрел медлительность. Размышления привели его к выводу: "Ясно, что многое еще неясно, а поэтому выжидательный метод лечения здесь является самым предпочтительным".
– Ну, вы успокоили меня, – веско сказал Фредсон, подходя к буфету. – Я чувствую себя сильным и здоровым, а физиономия
Новое умозаключение сорвалось с языка доктора Флита:
– Это не болезнь, а состояние.
Фредсон возился у буфета с бутылкой.
– Не болезнь? Тем лучше. А состояние вернется к норме…
Он налил два стаканчика рома, выпил один из них, побагровел, но голос его звучал мягче:
– Пейте, доктор, и не утешайте. Я человек военный и люблю смотреть опасности прямо в глаза. Вчера в цирке на площади подобной болезнью заболел дрессированный жираф. Я принял свои меры – послал ветеринара. Знаю о болезни судьи и стряпчего и предчувствую, что доктору Флиту придется поработать. Не хотите пить? Тогда до свиданья. Не подавайте мне руки. Так будет лучше…
Доктору Флиту оставалось только приподнять цилиндр и откланяться. Он осведомился у встретившей его в коридоре миссис Фредсон, где можно выбыть руки, и долго возился под краном с горячен водой, тщательно орудуя мылом и щеткой.
III
В тот день доктору Флиту не пришлось обедать в освященный традициями час. Лишь только он успел выйти от Фредсона, как подбежавший церковный сторож Майкл спешно позвал его к четвертому пациенту.
Преподобный Иеремия лежал у себя в спальне, облoженный грелками. В таинственном полумраке – доктор Флит различил ночной столик в изголовье. Около кровати настоятеля на стульях чинно сидели три почтенные леди. Одна из них читала, вслух молитвенник, и по голосу доктор узнал в ней свою давнишнюю пациентку миссис Бердворф, тетку спортсмена Боба. Никто из присутствующих не обратил внимания на приход Флита, так как все были заняты благочестивым чтением.
– "И да низойдет на верного раба благоволение твое, – читала старая леди, вздыхая после каждого третьего слева. – И да восхвалят рабы господа, аллилуйя…"
– Аминь, – раздался слабый голос Иеремии. – Кто вошел сюда? А, это вы, досточтимый доктор?
– Добрый вечер, отец настоятель, – солидно проговорил доктор, отвешивая поклон изголовью и трем леди.
– Добрый вечер, – стонущим голосом опять отозвался Иеремия. Благословенно прибытие ваше к страждущему, ибо писано есть: -"Болен был, и посетили меня".
– Но что случилось с вами? – спросил доктор Флит, приближаясь к лежащему. – Здесь довольно темно. Надо зажечь лампы…
Преподобный сделал слабое движение рукой.
– О нет, подождите возжигать светильники. Я только что прослушал молитву святого Бонифация, и вдохновенные слова его еще звучат в моем сердце…
– Миссис Бердверф не дочитала молитвы до конца,-раздался строгий голвс второй леди.
– О, знаю, дорогая духовная дочь моя миссис Боливар, – еще белее смиренно забормотал Иеремия. – В молитвеннике остались непрочитанными
Доктор Флит потерял остатки терпения и выдержки.
Он был голоден, устал от забот, которые свалились на него сегодня. Он наклонился к изголовью, чтобы лучше рассмотреть лицо лежащего. Тут он почувствовал прикосновение к своему уху губ настоятеля и услыхал энергичный шепот:
– Дорогой Флит, удалите, пожалуйста, этих дам отсюда.
Выпрямиться в полной достоинства позе было делом секунды для доктора.
– Я попрошу вас, леди, оставить меня вдвоем с больным, – внушительно произнес он и тряхнув саквояжем, в котором зловеще звякнули шприцы и трубки специального назначения.
Шокированные звяканьем стеклянных наконечников, леди поспешно встали.
– Подождите в гостиной, дочери мои, – простонал Иеремия. – Ваша драгоценная помощь понадобится позже, я чувствую. Блаженны чистые сердцем. Грядите с миром.
Три дамы чинно вышли из спальни. Доктор Флит закрыл дверь.
– Поверните ключ два раза и задерните портьеры, продолжая стонать, прошептал Иеремия.
Доктор Флит исполнил просьбу.
– А теперь… – начал было доктор, еще держа в руке шнурок с золотой кистью от плотной бархатной портьеры.
– А теперь, – продолжал Иеремия голосом вполне здорового человека, сбрасывая с себя одеяло и садясь на край постели, – разрешите поблагодарить вас за то, что вы избавили меня от этих леди. Почетные прихожанки, ничего не поделаешь… Нельзя же мне самому попросить их удалиться…
– Так вы здоровы? – пробормотал доктор Флит.
– Я не чувствую себя больным настолько, чтобы оправдать назойливость этих дам, – послышался голос Иеремии. – Правда, с утра я должен был спрятаться от всех га ширмой… Зажгите свет и взгляните…
Рука доктора нашла и повернула выключатель. Вспыхнувшая люстра осветила сидевшего настоятеля. Доктор Флит заморгал в изумлении. Лицо преподобного Иеремии рак будто было вывернуто наизнанку. Четвертый случай странной эпидемии! Это было много за один день для доктора Флита.
– Безобразно? – осведомился Иеремиа- у доктора. – Я боюсь смотреться в зеркало. Словно меня подменили. Не нравится мне такое преображение Сказано в писании: "Лицо – свидетель твой". А о чем может свидетельствовать моя опухшая физиономия? В поэме Броунинга сказано: "Твоя душа благоухает на лице твоем, о милый". Но как я покажу такое лицо моим прихожанкам?
Они будут плохого мнения о моей душе. Флит, я откровенен пред вами, как может только быть откровенен врач душ человеческих перед врачом бренных телес наших.
– Что случилось? – спросил доктор сухо. Его не интересовала ни лирика Броунинга, ни цитаты из библии. Он жаждал фактов.
– Сейчас узнаете, – произнес Иеремия, вставая и подходя к столу у окна. Он приподнял салфетку, которой были прикрыты блюда и судки. – Ага, – потер он руки с удовлетворением. – Старушки позаботились. Я не ел с утра, постился, поджидая вас. Но Майкл еле нашел вас. Вы были заняты и, конечно, не обедали. Садитесь, кушайте… Паштет из дичи. Миссис Боливар готовит его удивительно. Пациенты подобны прихожанам и не дают вам вовремя пообедать.