Дети Агамемнона. Часть I. Наследие царей
Шрифт:
Так прошел целый день. Глядя, как заходящее солнце касалось верхушек деревьев и окрашивало небо в алый, Ортинава мысленно прощался с жизнью.
* * *
Ночью его разбудил странный звук. Нет, скорее даже предчувствие звука и движения. С трудом подняв тяжелую от сна голову, Ортинава разглядел впереди какое-то неясное шевеление. Моргнул раз, другой — темнота обрела очертания.
Перед Ортинавой предстало зрелище, которого
Ассарак, тощий и сгорбленный, стоял над телом микенца, приставленного сторожить пленников. Скрюченная фигура с косматой бородой казалась жуткой — не то человек, не то дикий полузверь, родившийся от греха женщины с волком, вырвался на волю… Ассарак повернулся, и Ортинава разглядел в его руке веревку.
Тогда воин все понял. Когда старика связали, он слегка расставил локти и напряг спину. Хнычущего, худого и немощного на вид Ассарака не восприняли всерьез, потому он сумел скрыть свою маленькую хитрость. А ночью, расслабившись, пленник позволил веревке соскользнуть. Затем подкрался к сторожу, который видел десятый сон и не ожидал коварного нападения…
Ортинава ощущал странную смесь восхищения, радости и ужаса. Ассарак явно приложил все силы, и охранник не сумел даже вскрикнуть, хотя дергался в предсмертной агонии — это было заметно по следам на земле. К счастью, остальные микенцы спали шагах в двадцати, и подобной мелочи оказалось недостаточно, чтобы их разбудить.
Старик нагнулся и подобрал меч покойного. Приглядевшись, Ортинава узнал в мертвеце Атаная. Что ж, ублюдок получил свое… Жаль, не ему выпало на долю поквитаться с заносчивым микенцем.
Затем Ассарак встал на колени перед Ортинавой и, не говоря ни слова, начал торопливо резать его путы.
— Как только тебе это пришло в голову?.. — не удержался Ортинава.
— Я способнее, чем ты думаешь, — тихо ответил старик.
И вот она, свобода! Разминая онемевшие запястья, Ортинава едва не застонал: боль жидким огнем разлилась по конечностям. Впрочем, сейчас было не до жалости к себе. Пришло время действовать.
— Уходим отсюда, — наклонившись к его уху, сказал Ассарак. — До утра еще много времени.
— И позволим погнаться за нами на рассвете? Ну уж нет.
Ортинава протянул руку к мечу, который держал старик. В глазах его читалась не просьба, но требование.
— Не надо. Их тут четверо… Кто-нибудь обязательно проснется. — Ассарак говорил почти что одними губами; воин едва сумел разобрать его слова.
— Другого шанса у меня не будет. Дай сюда меч!
С явной неохотой старик вложил оружие в ладонь Ортинавы.
— Лучше беги сам, если боишься, — посоветовал тот. Ассарак молча попятился назад. Что ж, хотя бы обошлось без споров…
Ортинава медленно пошел вперед, настороженно глядя на лежащие тела. Ни о чем не подозревающие микенцы спали, озаренные лунным светом. Прекрасные условия для кровавой
Первый удар пришелся точно в горло спящего микенца. Тот издал жуткий звук, нечто между хрипом и бульканьем. Его тело изогнулось дугой, а затем обмякло. «Еще один готов!» — свирепо и радостно подумал Ортинава.
Но шум разбудил остальных — враги уже вскакивали со своих мест.
Ортинава подскочил ко второму противнику и мечом вспорол ему живот — микенец спросонья даже не успел понять, откуда на него обрушился смертоносный удар. Громкие вопли умирающего разнеслись по округе. Затем Ортинава метнулся к третьему сопернику… но опоздал. Тот успел прийти в себя, выхватил оружие и легко отбил атаку.
Теперь Ортинава остался один против двоих.
Ситуация сложилась не в его пользу. Микенцы были моложе и явно хорошо обучены. Ортинава же много лет не ввязывался в драки на мечах. Силой Ахилла или Гектора он не обладал, боги не отметили его как героя… И потому двое противников представляли для него слишком серьезную угрозу.
Какой тогда смысл был в обретенной свободе?! Впереди все равно ожидала смерть от клинков.
— Как ты выбрался? — спросил один из микенцев. Ортинава узнал в нем командира отряда.
— Не твое дело.
— Тогда умри.
Микенцы бросились на Ортинаву. С трудом отбив пару атак, тот едва не потерял равновесие. Драться в лунном свете было тяжелее, чем днем: освещение не позволяло точно оценить расстояние, искажало очертания людей и предметов. Хотя противники столкнулись с той же проблемой, но численное преимущество и молодость все равно были на их стороне. Очередная атака пустила ему кровь — клинок микенского командира задел предплечье.
— Брось меч, и мы просто убьем тебя. А будешь сопротивляться… — фраза не была закончена, но Ортинава и так все понимал. О жестокости микенцев слагали легенды.
У воина предательски дрогнула рука.
Он крепче перехватил рукоять меча в надежде, что враги не заметили этот постыдный миг слабости.
Громкий вопль заставил микенцев обернуться. Ассарак, нелепо размахивая подобранной где-то палкой, мчался прямо на них.
«Нет!..» — вспыхнуло в мозгу Ортинавы, но он не успел сказать ни слова.
Старший микенец шагнул вперед и вонзил меч в тощую грудь старика. Ассарак выронил палку, однако не упал, а вцепился скрюченными пальцами прямо в лицо своего убийцы. Его предсмертная хватка была крепкой: враг безуспешно пытался оттолкнуть от себя помеху.
Другой микенец бросился на помощь, всего на миг забыв о вооруженном сопернике, и это стало для него роковой ошибкой. Клинок Ортинавы пробил висок вражеского солдата, словно яичную скорлупу… Воин со скоростью орла налетел на микенского командира и сам оттащил его от Ассарака.