Дети гарнизона
Шрифт:
— Уверен, в этом путешествии есть и свои плюсы! — Нат что-то упорно доказывал и ей, и
себе. — Можем общаться с вами хоть весь путь до Ялты. Весь путь навстречу буре. Идем против
шерсти, так сказать. Должны прийти на рейд только послезавтра утром. Конечно, при условии,
если ветер будет подталкивать нас в корму. А если как сейчас, бить волной в морду — тогда,
может, придется поболтаться лишние сутки. Знаете, шторм, ураган, короткая волна-убийца — в
это
— А вы под стать своему «прикиду». Настоящий морской волк! Что, это по сценарию?
Ураган, волны-убийцы... Подождите, так это может быть ужасно опасно, — всполошилась она.
— Думаю, в этом смысле нет повода для волнения: корабль наш хоть неказистый, но
надежный. «Сковорода» — это бывший «научник», посудина океанского класса. Такие по ленд-
лизу еще работали. Как-то фрахтовал подобного старичка для съемок. Совместный проект,
триллер с кораблекрушением. Пошел ко дну как миленький!
— Типун вам на язык!
— Точно вам говорю! — он перешел на доверительный шепот. — В свое время наша
посудина была оборудована для долгих бдений ученых в открытом океане, на так называемой
точке «Чарли». В период холодной войны. Для контроля над радиационным фоном. Ну, в случае
неконвенционных испытаний атомного оружия нашими врагами…
— Правда? — она удивилась, красивая, непосредственная, широко распахнув глаза. — Какой
кошмар!.. И что, на нашем сохранилась радиация?
— Нет, думаю, этому кораблю досталось меньше, чем людям от Чернобыля. И вообще, как
сказал поэт, мы же — украинская нация, и нам… — хотел сказануть смачно «до сраки», но через
секунду передумал, подобрав более вежливый, галицийский вариант: — «До дупы, до дупы»
радиация!
— Как черный юмор — проходит, пафосно. Но поэзия — не очень, — все же улыбнулась
она.
«Так, отлично: сначала улыбка, потом немного страха, сейчас усмешка. Вялая, но все же…
— питался ее эмоциями Нат. — Есть еще порох в пороховницах! Все-таки мы еще что-то можем.
Причем, ты еще не представляешь, как будешь выглядеть со мной в постели».
— И все же, — продолжал внедряться Нат, — сына Петром в честь кого назвали?
— Прапрадеда.
— Ох ты! Неужели в нашей перемолотой вихрями революций и перестроек стране еще
сохранились люди с такой старой родословной? Не верю!
— Правда, почему нет? Сохранились фотографии, записки, семейные обереги. Неужели вам
ничего не рассказывали о ваших? Ну хотя бы историю кулеша, который умел готовить ваш дед?
Или вышивки, которой владела прабабка?
— Как привет из прошлого?
— В каком-то смысле да. Ничего не вспомните?
— Легко, — он потянул жадно ноздрями, прикрыв глаза, как втягивал в детстве ароматы
пышных бабушкиных оладий с абрикосовым вареньем, налитого из старого мельхиорового
бидончика; вспомнил, как пацанами ловили бычков с пирса водного клуба, и как вкусно пахло от
этих усатых мордатых рыбок, зажаренных бабушкой на пенистом душистом подсолнечном
масле…
— Что-то интересное? — простым вопросом отрезвила его. — А вы верите в чудо? Со мной
такое случалось, опять же в Стамбуле. Мистический город, дарит и горе, и радость. Представьте,
именно здесь узнала о предках многое. Если бы не попала туда, занесенная ветром перемен. И
знаете, мой прадед с прабабкой познакомились на балу в Ливадийском дворце. «Праздник белого
цветка», слышали о таком? Моя стамбульская бабушка, Вера, рассказывала...
— Неужели? — удивился Нат. — Интересно!
— Да, я все ее рассказы записывала в семейную тетрадку. Семейные хроники, так сказать, —
она весело рассмеялась, с долей юмора вспомнив эти строки из бабушкиной тетрадки: как… про
то… что…
…Бал был одним из самых красивых дворцовых балов на Южном берегу! Было приглашено
множество гостей: великие князья с семьями, отдыхавшие в своих прекрасных палаццо на
Русской Ривьере, офицеры на излечении, гражданские чины, помещики с шумными свитами…
Украшенные гирляндами аллеи дворцового парка полнились приглашенными на
празднование «Дня Белого цветка».
У столика бойко торговали цветами, игрушками, букетами, рисунками и вышивками
рукодельниц. Деньги передавались в благотворительный фонд. Перед дворцовым фасадом
устроили танцы под духовой оркестр. Морские офицеры в белых кителях танцевали мазурку с
молодыми барышнями из знатных семей. Тут же проводили лотерею. Лакеи обносили
приглашенных шампанским…
Стройная барышня, вся в заботах благотворительных, вдела в петлицу кителя морского
офицера, одиноко наблюдавшего действо, маленький белый цветочек с пьянящим ароматом.
Встретилась взглядом, маленькая фея остановилась:
— Сегодня дамы приглашают кавалеров на белый танец!
Духовой оркестр грянул «Амурские волны», она схватила его за руку, потянула, закружила в
вальсе.
— Меня зовут Любовь Андреевна. А вас? — говорила Любочка.
— Василий Александрович Маревич, — офицер старался не поворачиваться к барышне
обожженной щекой.— Капитан...