Дети Ночи
Шрифт:
— Твари эти меняются. Медленно, но меняются, — а вот этого принц еще не знал. — Новые виды, новые напасти. Тех тварей, с которыми наши деды боролись, уже, почитай, и не сыщешь. Новые появились. Прямо как будто кто-то там сидит и управляет, и новую дрянь лепит, из чего вот только... ладно. Ты вот что запомни — человеку не дело быть все время под землей. Корежит.
Старший понял, куда клонит дед. Конечно же, эти самые Тэриньяльты, вечная заноза.
Тэриньяльты уже несколько поколений почти не выходили наружу, разве что в самые безлунные ночи. Это был сильный род. Их воины были одними из лучших стражей
— Возьми в жены тэриньяльтиху, — сказал дед, словно читая мысли внука. — Так лучше будет...
Глава 5
Медвежий холм отвечал за четыре выхода из Провала. Один был глубоко под самим холмом, еще два лежали севернее, почти под самой границей с землями Дневных, и один восточнее, под Медвежьим озером. Поскольку этот выход был самым спокойным, на этой заставе и началась служба Старшего, когда ему сравнялось четырнадцать лет.
Странное было время. С одной стороны, стража у Провала наравне с остальными, среди которых были мальчики ненамного старше его, схватки с меньшими тварями, потому как большие и старшие сюда обычно не совались. На таких магические силы тратить было неразумно, хотя дед заставлял — исключительно ради практики. Честно говоря, Старший куда охотнее дрался бы как простой воин, и когда дед не следил, так и делал. А его товарищи держали язык за зубами. У них сложилось подобие некоего братства. Стража доверяла ему — они видели, что в случае чего Старший сумеет размазать магической силой по стенке в буквальном смысле слова хотя бы меньшую тварь. Стало быть, в этом можно на него положиться, и что же дурного в том, если человек хочет драться как воин? Ничего дурного, стремление для мужчины самое благородное!
Здесь ощущение близости Провала не так давило. Не так корежило, как говорил дед, но все равно было тяжело. Самым неприятным было, когда принц услышал то, что стража Провала именовала шепотом бездны. Жуткое, непередаваемое чувство, как будто какое-то шершавое щупальце болезненно-щекотно шарило в мозгу, и по позвоночнику шла мерзкая дрожь. Хуже всего было то, что он действительно слышал какие-то неразборчивые слова, и это было до жути похоже на ощущения того дня, когда он пытался уснуть и услышал глумливое «Я буду тебя ждать...».
Бывалые стражи говорили, что шепот бездны слышно, когда приближается какая-то из больших старших тварей. В ту стражу все были напряжены до предела, немедленно подошел дополнительный отряд, и всех молодых поставили в тыл. Но шепот постепенно затих, словно тварь проползла где-то внизу и ушла. Все выдохнули, снова пошли оживленные разговоры, послышался смех — чересчур громкий, потому как страху натерпелись все. Такое бывало, хотя и нечасто, заползали сюда большие твари. И только Старший задумался — не из-за него ли эта тварь приходила? Не его ли ищет то, что шепчет в бездне?
«Я буду тебя ждать...»
История мира была до обидного куцей. И до изумления сказочной. Принц надеялся хоть у деда найти какого-нибудь тайного знания, но его просто не имелось.
— А имелось бы — чего скрывать-то? — пожимал плечами дед. — Ну, разве что было бы там что-то донельзя позорное. Да и вообще, парень, ты не очень-то задумывайся. Главное — сохранить тот порядок вещей, который есть. Тут хлопот хватит, поверь мне.
Старший не соглашался и продолжал надоедать деду своими не то чтобы вопросами, потому как спрашивать уже было не о чем, но предположениями.
История человечества начиналась, как и говорили многочисленные предания различной степени сказочности, с Грозовых Лет. Ну, да, иногда еще говорилось о том, как боги создали мир, окружили его Стеной, отдали мир людям и погрузились в сон, в котором видят все, что в мире происходит. И конец миру придет, когда боги проснутся. Даже поговорка такая существовала — не буди богов, пока спят.
«И вот вступили люди в мир, а там откуда-то твари. Вот откуда? Боги их создали? И вот зачем? Или не боги? А людей в мир послали вырезать тварей? Или как?»
Дурацкие вопросы, говорил дед. У богов не спросишь, пока не окажешься там, за их снами. Да и что там будет, одним богам и известно.
Принц знал только одно — весь порядок этого мира держится на слове. На всех этих клятвах и уговорах. Значит, и началось все тоже с каких-то слов. Или нет?
«Как бы то ни было, враг потерпел поражение. Да, враг. Твари? Наверное. Те же самые или иные? Дед же говорит, что они меняются. Ими руководили разумные твари? Ой-ой, сколько же вопросов без ответов...
Да, врага разбили. Точнее, оттеснили, загнали в глухие углы мира. И вот тогда на поле Энорэг, на поле последнего сражения, люди разделяются на две ветви. Одни берут себе ночь, подземелья и магию. Другие день, море и песню. И вот как это вышло? Вот как? К примеру, если я сейчас скажу — клянусь, что буду я, к примеру, Морским, буду сражаться с морскими тварями, я что, сразу смогу жить в море? Ну, не верю я! Кто-то должен был услышать слово и сделать так, чтобы оно свершилось. Боги? Значит, они тогда еще не спали? Ой-ой, бедная моя голова...
И почему наши короли стали ходить в Средоточие Мира? Ведь первое упоминание о таком походе — только с девятого короля... До того-то оно было? Или как? Дурак я, надо написать брату, чтобы сосчитал, сколько камней в узоре, сколько камней, ой, дурак, почему я не считал.... А кто-нибудь когда-нибудь сравнивал, сколько камней в узоре и сколько было королей? С чего все началось-то? Ой-ой-ой...
Вот зачем у меня такие мозги? И воображение такое?
Может, кто-то и задумывался как и я, да потом сдался? Или принять все как есть, как дед говорит?»
Глупая сказка, никчемная сказка, непонятно зачем и к чему. Ни про что. И чего она сегодня попалась на глаза?
Он оперся на локоть, раскрыл книгу, натянул на плечи одеяло.
«Жили были девять братьев и девять сестер, и был у них десятый брат. Решили братья и сестры посреди великого моря сделать остров, и стали землю таскать. Но что братья и сестры ни сделают, все десятому брату не по нраву. Всему он завидует, все ему себе забрать охота, и весь остров себе он потребовал, потому как, говорит, старший я. Так и прозвали его — Жадный. Наконец, надоел он им, и прогнали они его, и решили построить себе на острове большой дом и двор. Так и сделали, и пошел у них пир да веселье.