Дети победителей
Шрифт:
Два силуэта брезжили на краю зримого мира, готовые утонуть в тумане. Один из них - высокий и стройный, иссушенный трудом и постоянным голодом, на его плечах нелепо болтался затертый до дыр плащ со следами хищных когтей. Другой - крохотный, почти круглый. Его укутали во множество охотничьих шкур, отчего тело казалось неуклюжим - опасная иллюзия: Химилла передвигался по бурелому с фантастической скоростью. А Кеталиниро… как он ни торопился, вчерашние братья по
– Вон, этот… бредет за нами, - раздраженно прошипел Химилла.
– Чего бы ему не брести? Приказ же, - пожал плечами Рейнайоли, ловко переползая через сваленное дерево - ни одна ветка не решилась задержать его.
– Нервует, - Химилла быстро оглянулся.
– Он пялится на нас, Эмолий!
– Не глазей.
Отряд крался по лесу пятый час без остановки, и Кеталиниро давно понял разницу между городскими улицами и непролазными тропами. Он отчаянно боролся со слабостью и недоумением по поводу поведения Химиллы и Рейнайоли.
– Знакомые места! Знакомый воздух!
– тихо выдохнул Эмолий, запрокинув голову.
– Мы скоро будем в Куардтере!
Химилла поморщился, на секунду блеснули острые белые зубы.
– Опять о своем…
– Ну чем тебе не угодил старик учитель?
– благодушно, почти с улыбкой спросил Эмолий.
– Ешо и учитель!.. Глянь на него - как бы не пришлось нести до стоянки… Спорим, он с нами до первой крысы?!
Последнее слово было сказано слишком громко, и Кейтелле вздрогнул.
– Почему еще?
– простодушно спросил Эмолий. Химилла окинул его быстрым взглядом.
– Потому что малахольный! По нему пальнут все разом! Хотя… если придут крысы - не только он, все полягут. Только я один останусь.
Старший товарищ неодобрительно фыркнул.
– Всегда так, - добавил Химилла скорее себе, чем собеседнику.
– Только я и остаюсь.
Через час, когда Кеталиниро совсем потерял надежду не пасть в глазах сослуживцев, Келлиарних внезапно объявил привал. Они заняли заброшенную деревню на краю леса. И была она настолько забытой и покинутой, что дома почти вросли в землю. Неприметные, они сливались с окружающей средой.
– Берегитесь колодцев, - сообщил командир, от души пнув попавшийся камушек. Тот вместо того, чтобы тихо приземлиться на мох, с грохотом покатился в скрытое под ветками подземелье.
– Смотрите под ноги.
Химилла и не думал выполнять приказ “беречься” и постарался отыскать все колодцы в округе. Он воткнул рядом с каждым из них по ветке, чтобы предостеречь остальных. Кеталиниро попытался было похвалить его за находчивость, но Химилла оборвал учителя, посоветовав заняться делом.
– Вон, автомат смажь, господин учитель. Дольше проживешь.
Химилла резко развернулся и побежал к маленькому строению неподалеку, его провожали два остекленевших глаза: Кейтелле, как ни измотал его поход, быстро соображал, прикидывая, что его может ожидать в этой войне. Он посмотрел на собравшихся товарищей, расположившихся под лохматой ивой. У каждого на лице было прописано то же, что только озвучил Химилла.
– Учитель, говоришь?
– грубовато уточнил сосед.
Кейтелле нашел силы лишь на кроткий кивок.
– Видать, совсем дело плохо.
Кеталиниро в безмолвии сел, сверля мутным взглядом персональное оружие.
“Я уже мертвец, - настойчиво стучало в голове.
– Это не скрыть”.
Строение, к которому направился Химилла, тоже было неглубоким колодцем. Почти целым, но таким же пересохшим. Зато на дне скрючилось тело.
– Эмолий! Ну! Ну же, айда сюда!
– нетерпеливо закричал ребенок. Он склонился над разинутой земляной пастью, бледные когти впились во влажную глину, и расслоившаяся порода осыпалась прямо на желтеющие останки.
– Глянь, что я нашел!
Рейнайоли скорее подплыл, чем подошел, он блаженно улыбался и реагировал на все странно.
– Ты как пьяный!
– проворчал Химилла.
– Смотреть мерзко.
– Я почти дома. Это все равно что влюблен.
– Все равно что дурак… внизу вон!
– Ну труп, - пожал плечами Эмолий, быстро исследовав дно колодца.
– Нет, не труп! Цири!
– ребенок даже сжал кулаки, настаивая на своей правоте. Но Рейнайоли не стал спорить.
– Как хочешь. Пусть цири.
– Расскажи про него сказку!
– Вот еще, - Эмолий развернулся и быстро зашагал прочь.
– Потом, мне сейчас сказки не вспоминаются.
– Не вспоминаются ему, - проворчал Химилла. Он остался у колодца, мрачно свесив туда руки, и обиженно замолчал. Кеталиниро, слышавший разговор, пару раз порывался встать и подойти, но робость удерживала на месте.
– Совсем со своим домом помешался… - долетело до него. Учитель резко выдохнул и, откинув лишние мысли, поднялся. Он неслышно подошел к задумчивому ребенку и, запинаясь, спросил:
– А где твой дом, Химилла?
Взгляд, которым Химироланик одарил Кейтелле, можно было назвать только колючим. Рот его дернулся в какой-то презрительной гримасе на миг, но ребенок резко отвернулся.
– Здесь мой дом. Здесь и сейчас.
Вся его поза выражала нежелание говорить с незадачливым человеком, но теперь Кеталиниро, совершенно подавленный событиями последних дней, не мог найти в себе сил ретироваться. Он посмотрел в темный провал и тут же дернулся назад.
– Цири, - ворчливо сообщил Химилла.