Дети смотрителей слонов
Шрифт:
— Нам так везёт, Бент, — говорит Тильте, — мы с каждым днём становимся всё красивее и красивее. Фотографы за нами не поспевают. Не успеют нас сфотографировать. как мы уже на десять лет моложе.
Она использует всё своё обаяние и улыбку, которыми в суровые зимы можно было бы растапливать лёд в фарватере.
Но на Бента это никак не действует.
— Тильте, — говорит он, — Питер, Ханс, что вы здесь делаете?
Ответ на такой вопрос занял бы слишком много времени. А времени у нас в обрез.
В это мгновение в разговор вступает Рикард.
— Я Рикард Три Льва, — объясняет он. — Хозяин этого замка и один из организаторов
Эти слова приоткрывают нам новую сторону графа Рикарда, которая никогда не проявлялась на Финё. Он сейчас ведёт себя как человек, которому от рождения всё приносили на золотом блюде, а его крестьяне выполняли всю тяжёлую работу.
Тяжёлая работа в данном случае — это открывание шлагбаума, и полицейский Бент уже было собирается его открыть, но вдруг останавливается.
— Я ведь только что пропустил вас, — говорит он. — С графиней.
Бент поворачивает к нам монитор и показывает на висящую над шлагбаумом камеру.
— На всякий случай мы всех фотографируем.
Да, у человека на фотографии тёмные волосы и причёска Рикарда. Но если Рикард стройный и, можно сказать, тощий, то человек этот крепкий и мускулистый. К тому же у него такие усы, какие в Дании мало у кого есть, но которые нам с Тильте и Хансом, к сожалению, хорошо знакомы. У сидящей рядом графини пышные белокурые волосы, заплетённые в косы, она похожа на тирольскую молочницу.
— Тьфу ты, пропасть. — произносит граф. — Это же священник Финё!
И тут он окончательно доказывает, что полностью владеет ситуацией.
— Это ваши родители! Они забыли вернуть мне мою карточку с идентификационным номером.
Тильте притягивает к себе графа Рикарда.
— Ты видел маму с папой, — говорит она.
— Да, они ведь заходили в шлюпочный сарай. Им надо было проверить туннель. Вы же знаете: ваша мама отвечает за сигнализацию.
Мы все молчим. Положение осложняется. Полицейский Бент не хочет нас пропускать. А мама с папой уже проникли внутрь, возможно, и Чёрный Хенрик уже там.
Почти всё время нашего плавания на буксире Тильте молчала. Чутьё подсказывало мне, что кроме всего остального она погрузилась в размышления о будущем Якоба Бордурио. Но тут она наклоняется к окну будки.
— Бент, — говорит она. — Разве эти ворота — не самый ответственный пост? И если здесь всё будет в порядке, то разве тебя не наградят какой-нибудь медалью?
Голос её такой сладкий, что им можно было бы глазировать шоколадные конфеты.
— Ну, мне, в общем, что-то такое давали понять, — отвечает Бент.
— Например, «Медалью за заслуги», — продолжает Тильте. — Она чертовски хорошо будет выглядеть. На твоём пиджаке в крупную клетку. На том, в котором ты обычно ходишь в церковь. Но знаешь, Бент. Если они обнаружат, что ты пропустил маму с папой по чужим документам, то тебе не просто придётся распрощаться с медалью. Тебя либо уволят, либо переведут на остров Анхольт. Или, может быть, даже на Лэсё.
Повисает пауза.
— Тебе остаётся только пропустить нас, — подытоживает Тильте. — чтобы мы могли найти маму с папой и увезти их отсюда как можно быстрее. Пока их не нашёл кто-нибудь другой.
Шлагбаум поднимается, мы трогаемся с места.
Когда мы медленно проезжаем по насыпи, я оглядываюсь. И замечаю нечто удивительное и тревожное.
Я вижу такси. Само по себе это не должно вызывать беспокойства,
Двигаются они так, что издали всё это похоже на транс-танцы, но причина тому, очевидно, в их крайнем возбуждении. Они показывают в нашу сторону.
Со временем мы с Тильте убедились в том, что в основе духовных упражнений лежит способность человеческого сердца испытывать сострадание и уметь входить в положение других людей. Думаю, что я очень хорошо представляю, как чувствуют себя эти шесть человек — предполагаю, что Вера-секретарь и фру Торласиус-Дрёберт сидят в такси, готовые в любой момент выскочить — и каково им после всех многочисленных страданий, которые они претерпели за последние двадцать четыре часа! И хочу сказать, что мне действительно очень хотелось бы объяснить им, как можно помочь самому себе не упустить тот момент, когда дверь начинает приоткрываться, — тренируя душевное равновесие, терпимость и способность хотя бы на мгновение выйти из-под власти тех чувств, которые в настоящий момент заставляют их отплясывать перед шлагбаумом. Но я нахожусь за пределами зоны слышимости, мне видно, что их окружили полицейские, которые, несомненно, действуют в соответствии с современной философией безопасности, которая состоит в том, что лучше разрешать конфликты, чем пресекать их, и они явно пытаются образумить всю компанию. Тем не менее Анафлабия бьёт одного из них зонтиком, и я вижу, как другой полицейский опускается на колени — кажется, из-за того, что Торкиль Торласиус провёл хук правой в живот. В следующее мгновение, похоже, начинается общая потасовка. Последнее, что мы видим, проезжая по подъёмному мосту к воротам, это то, как Александр Финкеблод героическим усилием вырывается, бросается в воду и плывёт через ров.
Мы въезжаем в ворота и останавливаемся во дворе замка.
Всегда испытываешь некоторое волнение при виде тех мест, где твои близкие друзья — в данном случае граф Рикард — провели свои детские годы и впервые покурили травку. И следует напомнить, что Фильтхой — это настоящий замок, из тех, что предназначены для королей и королев. Двор замка величиной с футбольное поле, флигели размером с футбольные трибуны, при этом изобилуют позолотой, множеством надписей и орнаментов. Парадная лестница такой ширины, что случись пятидесяти гостям приехать одновременно, они вполне могли бы подняться к главному входу, держась за руки.
На этой лестнице находится ещё один пропускной пункт, и мы чувствуем облегчение и радость, когда видим, кто именно тут стоит. Конечно же, это Ларс и Катинка, наши добрые друзья из разведывательного управления полиции.
Радость наша объясняется, естественно, тем, что раз они тут стоят, значит Чёрный Хенрик никак не мог пробраться внутрь. Потому что если даже, мобилизовав всю свою фантазию, можно представить, что он проскочил мимо Синички и полицейского Бента, то совершенно невозможно, чтобы он смог пройти мимо Ларса с Катинкой. Вот сейчас Гитте и её белые дамы входят в замок вместе с четырьмя полицейскими, которые несут гроб Вибе из Рибе. и Ларс с Катинкой внимательно просматривают все документы — ясно, что случайности здесь невозможны.