Дети Снеговика
Шрифт:
— Карандаши! — велела нам мисс Эйр, проследовав за миссис Джапп к двери. — Бумагу! Когда я вернусь, мы проведем отборочный тест по математике.
За карандашами никто из нас не полез — никто даже не пошелохнулся. Мы хотели услышать, о чем говорят в коридоре, что было проще простого. Миссис Джапп не потрудилась понизить голос, а мисс Эйр чуть не срывалась на крик.
— Мне хотелось думать, мисс Эйр, что такая программа, как операция «Спасение», должна вызывать у вас одобрение и поддержку.
— Еще бы вам этого не хотелось! — огрызнулась мисс Эйр.
— Ваш
— «Спасение», говорите? Мы спасем вас от вашего дома и ваших родителей, отправив вас туда, где живут белые — ах, извините, — порядочные и благородные люди, и…
— Ваш тон, мисс Эйр. С кем, по-вашему, вы разговариваете?
У Гаррета Серпайена, сидевшего в первом ряду, отвисла челюсть. Остальные украдкой поглядывали друг на друга и быстро отводили глаза. Только один Спенсер Франклин открыто смотрел в сторону коридора.
— И часто здесь такое бывает? — спросил он у Терезы.
Она что-то ответила, но я не расслышал, что именно, потому как ее слова заглушил крик мисс Эйр:
— Я скажу вам, с кем я разговариваю! С дисциплинарным советом, который все зудит и зудит: «Мы-то-знаем-что-вы-были-пьяны-хотя-и-про-ба-на-алкоголь-и-полиция-это-отрицают»!
Вздохи миссис Джапп стали такими же громкими и энергичными, как и ее голос. Один такой вздох ворвался в классную комнату, всколыхнул листву на бумажном дереве и всех нас усмирил.
— Я знала, что вы не были пьяны, Молли.
— Что-то я не помню, чтобы вы присутствовали на тех двух слушаниях, когда меня допрашивали.
— А я не помню, чтобы вы меня приглашали.
— Получить записку было бы очень мило. Или как насчет телефонного звонка?
— Я же посылала вам записку, когда вы лежали в больнице, помните? А что касается всего остального, то я не сомневалась, что вы и сами справитесь. — Ненадолго воцарилось молчание. Затем миссис Джапп сказала: — И не вымещайте, пожалуйста, свое раздражение на детях. Радуйтесь, что вернулись. Вы ведь за это боролись, не так ли? И кроме того, представьте, как вы повеселитесь в этом году на учительско-родительских собраниях.
Мисс Эйр застонала. Еще через несколько секунд мы услышали, как миссис Джапп зашагала по коридору, оставив мисс Эйр стоять, прислонившись к дверному косяку спиной к нам. В класс она вошла, не улыбаясь.
От отборочного теста по математике Терезу, Спенсера и меня мисс Эйр освободила, так как мы уже получили право заниматься по сверхповышенной программе, и теперь мы втроем стояли у задней стены, катая между пальцами первые в этом учебном году шарики резинового клея. Тучи, собиравшиеся все утро, просыпались на асфальт осадками. Это был не снег — пока, — а легкий серебряный дождь, затуманивший петлявшие между деревьев тропинки и еще не опавшие листья, которые так дрожали, будто в них кто-то шевелился.
— Из моего дома ночью слышно львов, — прошептал Спенсер. — Я живу рядом с зоопарком.
Он был чуть ниже Терезы, почти одного роста со мной. Из-за красной фуфайки регбиста, красных холщовых кроссовок, да и просто новизны его присутствия казалось, что он только что сошел с одного из наших
— А они спят? Львы? — спросила Тереза.
Спенсер пожал плечами.
— Рычат они не очень, если ты это имеешь в виду. Но слышно, как они ходят. Прямо за стеной нашего заднего двора. Они издают легкие шаркающие звуки, вот такие… — И он тихонько пошаркал кроссовками.
— Мой непревзойденный рекорд в спринтерском забеге до столовой — сорок шесть секунд, — вступил я. — Туда и обратно.
— А в парном забеге не пробовал? — спросил он.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, с ходу принялись мастерить упряжку из шнура. Тереза даже сподобилась придумать название для этого вида спорта, хотя никогда в жизни не участвовала в забеге до столовой, а пока мы сооружали упряжку, почти все время пялилась на водосточную трубу. Она назвала наш забег «сприцепингом».
После теста мисс Эйр жестом пригласила нас вернуться на свои места за первыми партами. И за этими партами мы просидели до конца года.
Мисс Эйр попросила всех встать.
— А теперь прошу внимания, — начала она. — Посмотрите мне прямо в глаза. — Это приглашение было слишком соблазнительным, чтобы перед ним устоять, так что все мы подчинились. — Я незнакомец, — сказала мисс Эйр. — Я подруливаю к вам на машине.
— На том, что от нее осталось, — проговорил я дрожащим голосом, что вызвало взрыв смеха, а я стоял, опустив голову, и краснел. Подняв глаза, я поймал на себе изучающий взгляд Терезы, и ее маленький, похожий на лук ротик скривился в удивлении. Мисс Эйр выпучилась на меня и, выдержав паузу, изрекла:
— Меня о тебе предупреждали.
Никого еще, по моим сведениям, никогда обо мне не предупреждали. От одной мысли об этом мои ногти впились в ладони, подбородок вжался в грудь. Дрожь в горле возникла, должно быть, от смущения или от страха, а может, и от гордости. Когда я снова выпрямился, у меня хватило мужества посмотреть на мисс Эйр, не отводя глаз.
— Я подруливаю к вам, — повторила она, когда мы угомонились. Глаза ее светились в черных глазницах, как глазки летучей мыши в пещере. Мы совсем притихли. — Девочка, а, девочка, — сказала она ласково, — хочешь конфетку?
Ответом был дробный стук дождя по крыше, выискивающего дырку, в которую можно просочиться. Затем Тереза указала на окно рядом со столом мисс Эйр, в левом нижнем углу которого был выведен красный контур руки, и сказала:
— Бегите к дому, помеченному таким значком.
— Орлиный глаз Дорети и тут не подвел! — изрекла мисс Эйр и махнула рукой, отпуская нас. — Разделитесь на группы по вариантам. Не более пяти человек в одной. Пока по собственному выбору, а потом я вас рассортирую. Спенсер, Тереза, Мэтти! Я хочу, чтобы вы были в одной группе, если не возражаете.