Дети солнца
Шрифт:
— А вы сами с какой категорией предпочитаете иметь дело? – ехидно спросила дама–баклажан.
— Конечно, со второй! Меньше всего хлопот.
— Ну, и как, бывали успехи?
— По всякому бывало, — уклончиво ответил упитанный. – Тут ведь что важно? Вовремя распознать, к какой из трёх перечисленных категорий относится данная особа, и не ошибиться. Кстати, как раз по этому поводу я и собираюсь рассказать вам совсем маленькую историю.
Рассказ обгоревшего господина
— Знавал я тут одну мадам, она ещё в 80–х каждое лето приезжала в Сочи на заработки. Летом деньги зарабатывала, а зимой вела вполне добропорядочную жизнь где-то в Рязани, то ли в Казани. Когда я последний раз видел её здесь,
— А вы с мамашей дело имели или с дочкой?
— Если я вам скажу, что с обеими, вы меня очень осудите?
— Вы шутите!
— Нет, правда. Просто я в тот момент совершенно не в курсе был, кем они друг другу приходятся. Я думал: они сестры, мамаша выглядела прекрасно, больше тридцати дать было невозможно, дочка же, наоборот, казалась старше своих лет. Познакомился я с ними на пляже «Жемчужины» и совершенно не предполагал, что…
— А узнали уже после того как?
— Ну, если вам так интересно, то – во время того как. Сначала была мама, а потом – дочка, и я ей говорю: слушай, а сколько лет твоей сестре? Она говорит: тринадцать. Ах, у вас ещё одна сестра есть, младшая? Да, говорит, только она дома осталась, с бабушкой. Нет, я о старшей спрашиваю, об Элле. А Элла – это не сестра, это наша мама. У меня просто всё опустилось сразу. Ну, думаю, влип. А тебе самой сколько? – спрашиваю. Она говорит: скоро семнадцать. Я её быстренько одел и выпроводил, и все ждал потом, что за мной милиция придёт, арестовывать за совращение несовершеннолетней. Но никто за мной не пришёл, а с мамашей мы потом в баре встретились, она сама ко мне подошла. Вы, говорит, извините, если что не так, она только учится. И сама мне про свою жизнь все рассказала, хоть я и не просил.
Больше я с ними дела не имел, но видел их здесь каждый год, сначала двоих, а потом уже и троих. Ну, а потом они как-то пропали с горизонта.
— Это всё? – уточнила дама без чалмы.
— Всё.
— И что вы предлагаете нам отгадать?
— Право, и сам не знаю. Разве что дальнейшую судьбу этих женщин.
— А вам самому она известна?
— Нет.
— Зачем же тогда гадать? Впрочем, я вам и так скажу, что судьба их плачевна.
— Ну почему? — возразил рассказчик. — Бывает, что действительно выходят потом замуж за иностранцев, уезжают за границу и начинают там новую, благопристойную жизнь.
— Где вы такое видели? В кино? За границу – да, бывает, что уезжают. В Турцию, например, тут недалеко, ночь на пароме – и вы в Стамбуле. С парома – прямо в бордель. Знаете, сколько там сейчас наших?
Две другие дамы молчали, явно не желая гадать о несчастных проститутках.
Решено было этот «раунд» никому не засчитывать – в виду нарушения правил игры господином рассказчиком.
— Позвольте тогда мне высказать своё мнение? – попросил бледнолицый.
— Валяйте, всё равно проигрываем!
— Я, собственно, вот что хочу сказать. История ваша сильно отдаёт нафталином. И семейка эта наверняка давно уже сошла с дистанции, как, впрочем, и все остальные нелегальные проститутки советских времён.
— Ещё бы! Они уж старухи теперь! – хмыкнул небритый.
— Не в том дело. Времена нынче другие. Теперь это вполне легальный бизнес, если хотите, — целая отрасль. Откройте любую газету, вот хоть курортную, там этих объявлений – страницы: секс вдвоём, секс втроём, вчетвером, да всколькером хотите! Зайдите в ресторан – там вам ближе к ночи, после всяких фуа–гра, фрикассе и фондю такое ню покажут, пальчики оближете! Куда там Западу до наших девчонок, и когда только успели научиться! Заселитесь в гостиницу – там прямо в лифте понатыканы карточки с номерами телефонов, а нет, так сам портье сунет вам визитку: будьте любезны, можете вместе с номером–люкс снять заодно и девочку–люкс, хотите – на три дня, хотите – на неделю, сколько сможете оплатить. А все эти массажные кабинеты, сауны с интимом, ночные стриптиз–клубы… Большой бизнес! Сотни людей заняты. Кто-то же всех этих девочек (кстати, и мальчиков тоже), возит, кто-то охраняет, кто-то за диспетчеров сидит. А ещё «крыша», а ещё в ресторанах и гостиницах свои люди. Одиночки теперь не выживают. Выживают фирмы, и то не все. А вы тут про какую-то маму рассказываете. Да её уже давно похоронили вместе с дочками.
— Как похоронили? – ойкнула дама без шляпки.
— В фигуральном смысле. Более молодые и более наглые конкуренты. А может, и не в фигуральном, такие случаи тоже бывали.
Бледнолицый, ставший от собственного спича ещё бледнее, перевёл дух и остановился.
— Господи, каких вы страстей наговорили! – прошептала враз притихшая дама в лиловом.
— А вы как думали! Это здесь, в санатории, тишь да гладь, да божья благодать – минеральные клизмы, кислородные ванны и биокефир на ночь, а там (бледнолицый простёр длинную руку в сторону скрытого за деревьями города), там идёт по ночам своя жизнь, совсем другая. И если подумать, то все, о чём мы с вами битых два часа говорим — все эти старозаветные отношения на курорте, высокопарно называемые «романами», — это позавчерашний день. Нет никакой необходимости нагружать себя такого рода отношениями, когда существует целая индустрия сексуально–курортного обслуживания населения. Сами подумайте: ну, зачем мне ухаживать, слова какие-то говорить, силы свои душевные расходовать, да при этом ещё рисковать нарваться на ответную «любовь–морковь», которая мне сто лет не нужна, и на претензии типа: «Давай поженимся». Зачем всё это? Когда можно просто заплатить, получить удовольствие и – остаться свободным.
— Какой вы, однако, я никак не думала… — протянула золотая рыбка, пристально разглядывая бледнолицего господина.
— Да я ведь не про себя говорил, девочки мои, откуда здоровье! Так, чисто теоретически.
— Я дико извиняюсь, — вмешался темнокожий. – Но и не каждому здоровому эти удовольствия по карману. Если б у меня вчера было сто долларов, но у меня и сегодня ни одного нет. Так что мы уж лучше по старинке, поухаживаем, доброе слово женщине скажем, трудно, что ли? И будет всё то же самое, только бесплатно.
Дамы надулись – то ли на господина с бледным лицом, развернувшего перед ними ужасающую картину современных нравов, то ли, наоборот, на смуглого, который вроде как и защитил привычный порядок вещей, однако, двусмысленной репликой, насчёт «бесплатно», все испортил.
— А вы рассказ рассказывать будете или ограничитесь теоретическими рассуждениями? – наехала на бледнолицего дама–распорядительница.
— Да я и не знаю, ей–богу, что вам рассказать. Разве что про Лёву…
— Кто это, Лёва?
— Да есть у меня в Питере такой приятель, попал тут недавно в одну забавную историю. Если хотите…
— Хотим! – сказали дамы.
Рассказ господина, не успевшего загореть
— Приятель мой раньше был обыкновенным чиновником, а теперь весьма успешный бизнесмен. И с некоторых пор водится за ним странная манера: исчезать. Вдруг раз! – и исчезнет, и никто не знает, где он и когда опять объявится – ни жена, ни друзья, никто. А он в это время где-нибудь на Мальдивских островах загорает. Позагорает дня три–четыре, на яхте с девицами прошвырнётся по океану, в казино деньги спустит и – домой, в холод, в дождь, словом, в Питер. Это у него называется провести «уик–энд». А так, чтобы в настоящий отпуск, с семьёй – этого он не любит. Он вообще долго на одном месте не может находиться, всё время ему надо перемещаться, ехать куда-то, лететь, плыть… Я думаю, это от того, что первую половину жизни он сиднем за канцелярским столом просидел, и вот теперь навёрстывает.