Дети солнца
Шрифт:
— А ты, Сашенька, почему всё время на улице, почему домой не идёшь?
— А мне мама сказала, чтобы я гулял.
— А что мама делает?
— Спит.
Ну, спит и спит, мало ли чего, может, болеет.
На другой день то же самое – «мама спит», и на третий.
— Сашенька, а папа где твой?
— А папа Коля в тюрьме, а папа Витя повесился.
От таких слов, спокойно произнесённых четырёхлетним ребёнком, мама наша так и села на лавочку.
— А мама что… спит?
— Ага. Сначала с другим дядей, а потом с другим.
Мама потащила мальчика к себе домой.
— Аллочка,
— Да я знаю, — сказала Котя. – Это Таньки с первого этажа мальчик, у неё там такое творится, толпами ходят. Мама, зачем ты его сюда привела, может, он больной, не хватало ещё Аринку заразить.
— Он до Аринки не дотрагивался, — обиделась мама и повела мальчика Сашу сначала в ванную – умывать, потом на кухню – кормить.
С этого дня Саша неотступно следовал везде за нашей мамой. Он ждал её во дворе на скамейке, и только она появлялась, бежал навстречу, сообщая:
— Бабушка Рая! А я ещё сегодня не кушал! А ваша Аринка кушала?
Мама выносила ему булочку с маслом или пирожок, или бутерброд с колбасой, садилась на скамейку и ждала, пока он съест, потом они шли гулять. Саша шёл рядом с коляской и держался за неё одной рукой.
Однажды мама решила поговорить с этой Танькой. Она позвонила в её дверь на первом этаже и долго ждала, пока откроют. Выглянул мужик в майке и трико, заспанный, посмотрел пустыми глазами и, ни о чём не спросив, ушёл в комнату, оставил дверь открытой. Мама собралась с духом и вошла. Мужик уже лежал на полу, на матрасе, лицом вниз, кроме этого матраса, в комнате был ещё диван, и на нём спала, обнявшись, какая-то парочка. Под окном, вдоль батареи, стояли и лежали пустые бутылки. Сама Танька, оказавшаяся молодой (моложе нашей Аллочки) и довольно симпатичной девушкой, сидела на кухне и курила. Она была не то, чтобы пьяная, но так, слегка выпившая. На голом, без клеёнки столе стояли тарелка с холодной вареной картошкой и несколько тёмных изнутри, со следами старой заварки чашек. Мама не стала садиться на показавшийся ей липким стул и так, стоя, завела с Танькой разговор.
— Ты Сашина мама?
— Ну, я, а что?
— Что ж ты за ним не смотришь совсем? Родить родила, а смотреть кто будет, Пушкин?
— Он уже большой, — сказала Танька. – Что за ним смотреть?
— Как это «что»? Бегает ребёнок целый день голодный, грязный. У тебя у самой родители есть?
— Ну, есть, — сказала Танька.
— И где они?
— Далеко, на Украине.
— Где на Украине? Украина большая.
— Ну, в Донецке.
— А они знают, что ты тут вытворяешь?
— А что я такого вытворяю?
— Где у тебя Сашенька спит?
— А это не ваше дело, вы за своим ребёнком смотрите!
— Ладно, — сказала мама. – Я к тебе ещё зайду.
Танька, как ни странно, зашла на другой день сама. Её привёл Саша. Она была трезвая, тихая и как будто испуганная. Мама провела её на кухню, налила чаю и сказала:
— Ну-ка, давай, рассказывай все, как есть.
И Танька, захлюпав носом, стала рассказывать. Пять лет назад она завербовалась во Владивосток, на рыбфлот, но на пароход её не оформили из –за какой-то незначительной болезни, чуть ли не простуды. Пришлось искать работу на берегу, но работы не было и жить негде, тут подвернулся один парень, Колька, приютил… В общем, как-то сразу всё пошло не так, как думала, парень оказался пьющий, да ещё дружков водил… Забеременела она почти сразу, и сама точно не знает, от кого из них – девчонка была, неопытная в этих делах. Родила, а родителям сообщить побоялась.
— Так они что, до сих пор не знают про Сашу?
Танька покачала головой: не знают.
— А почему ж ты сразу, как это случилось, домой не уехала?
— Да я хотела, но денег на билет не было.
Ещё несчастная эта Танька рассказала, что парень, у которого она жила, сел за какую-то кражу, а она осталась нелегально жить в его квартире, да это и не квартира на самом деле, а так, комната в малосемейке, считается, — общежитие. Ждёт, надеется, что вернётся. Но ждать ещё долго.
— Так, с этим ясно, — сказала мама. – А что ещё за «папа Витя»?
— Друг его, полгода жил, потом взял и повесился. По пьяни.
— Дай-ка ты мне адрес своих родителей.
— Зачем? – испугалась Танька.
— На всякий случай, — сказала мама.
— Не надо, теть Рай, я туда всё равно уже не вернусь.
— Ты можешь не возвращаться, — сказала мама, ударяя на слово «ты».
После этого разговора мама что-то надумала, но ни Таньке, ни Аллочке до поры до времени ничего не говорила. Зато, гуляя с коляской по улице, мама разговаривала о своём предстоящем отъезде с маленьким Сашей. Вот, мол, уедет скоро твоя бабушка, как ты тут будешь? Будешь за мной скучать? Саша обхватывал её посреди улицы за ногу и говорил:
— Бабушка Рая, я тебя не пущу.
— А хочешь со мной поехать в Краснодар? На поезде?
— Хочу на поезде! – с готовностью отвечал Саша.
За неделю до предполагаемого отъезда мама снова пошла к Таньке. Та была одна, и в комнате было более или менее прибрано. Видно, накануне ночью обошлось без гостей.
— Я домой еду, — сказала мама. – Могу Сашеньку забрать с собой. Может, твои родители в Краснодар приедут, это ж намного ближе, и я им Сашу отдам. Ты только письмо напиши, чтобы они знали, что это их внук.
Танька опустила голову и сказала:
— Хорошо, теть Рай.
Мама обрадовалась, потому что в душе сомневалась, что Танька так просто отдаст ей ребёнка, какая ни есть непутёвая, а все же мать. Но та согласилась, не раздумывая, только с письмом тянула до последнего, да так и не написала.
Перед отъездом мама купила Саше одёжку поприличнее, сама его подстригла, искупала и нарядила во все новое. Аллочка напекла им в дорогу пирожков, сварила курицу, яиц. На дорожку всплакнули обе.
— Как я без тебя управлюсь с Аринкой?
— Теперь управишься. А там тоже – Женечка, Родик маленький, папа – как они без меня? Надо ехать.
И поехали они с Сашей поездом через всю страну. Ехали долго, неделю до Москвы, там пересадка, да оттуда сутки. Саша в поезде привык, был, как дома, бегал по всему вагону, ходил в гости в соседние купе, где его угощали купленными на станциях орехами и ягодами. Днём разрешалось ему лежать на верхней полке и глазеть оттуда в окно, а вечерами мама читала ему купленную в дорогу книжку — «Русские народные сказки». За время пути они каждую сказку прочитали по два–три раза, и некоторые Саша запомнил почти наизусть.