Дети Судного Дня
Шрифт:
Светловолосый крепыш залез в один из карманов и достал потрёпанную и очень пожелтевшую газетёнку. Зрачки раскрылись чуть ли не на весь глаз, и он мог спокойно начать читать:
— Новости медицины. Хирург-самоучка из города N в результате труднейшей трёхчасовой операции…
— О боже! Я слышал это уже раз сто, если не целую тысячу!
Крепыш удивлённо пожал плечами и спрятал газету. Они лежали на спинах и смотрели в тёмное небо с грозно застывшими в неподвижности грудами чёрных облаков. Каждый думал о чём-то о своём, безвозвратно ушедшем в прошлое, а может быть, о грядущем, полном несбыточных надежд…
Костёр, издав прощальный всхлип, потух.
—
— Спокойной ночи, Энди, — отозвался мрачный Алекс.
Через несколько минут они крепко спали вокруг умершего костра.
Глава 2. Старые и новые знакомые
Деревня была совсем небольшой, она имела всего четыре улицы, попарно пересекающиеся друг с другом. Кто-то, наверное, человек с огромной силой фантазии, так и назвал их: Первая улица, Вторая, Третья и Четвёртая. На перекрёстке Второй и Третьей улиц грозно возвышался трёхногий зверь, терпеливо ждущий свою жертву — виселица. Ветер нежно обвевал одиноко покачивающуюся петлю. Посреди деревни стоял добротный деревянный дом с вывеской: «Гостиница», под нею висела табличка: «Есть свободные комнаты. Всегда в продаже свежее пиво». Но вампы и не взглянули на надписи, а сразу вошли внутрь, спасаясь от смертельно раскалённого воздуха. Хозяин гостиницы сидел на стуле, закинув ноги в дырявых сапогах на относительно чистый стол, и глубокомысленно рассматривал фотографию голой женщины в весьма интересном ракурсе. Хозяин был толст, как жирная свинья, а волосы на голове и заплывших щеках мелко курчавились, прямо как у глупого барана. Иногда он почему-то заходился смехом, отчего отвратительный живот желеобразно трясся, а иногда он непринуждённо засовывал указательный палец правой руки в одну из ноздрей, вытаскивая после оттуда… нет, хватит об этом.
— Пиво! — потребовал Энди. — Четыре кружки!
Алекс порылся в карманах, но нашёл лишь пару грязных носков и приятно холодящее руку гладкое тело виброножа.
— У меня нет денег, Энди.
— Я плачу за тебя, — Энди сделал широкий жест рукой, но, увидев, как просиял Алекс, поспешно добавил:
— Будешь мне должен 120 миллионов.
Хозяин с трудом поднял своё жирное тело, наполнил две кружки из бочки и спрятал деньги в стол, служащий ему кассой.
Алекс потерзался сомнениями, с вожделением ощупывая пенящуюся кружку, и всё-таки не удержался, взял её в руку.
Вампы потягивали пиво и посматривали на хозяина, тот, навалившись грудью на прилавок, в свою очередь, пытливо рассматривал их, словно видел впервые.
— Какие новости, Какус? — спросил, наконец-то, Алекс.
Хозяин как будто ждал этого вопроса и сразу ответил:
— Неделю назад здесь был Джадж, так, во всяком случае, он назвал себя. Он искал вас.
— Не знаю никакого Джаджа, — нахмурился Энди, сейчас ему стало не до смеха.
— Я, конечно, не сую нос не в свои дела, но этот Джадж довольно точно описал вас, — хозяин провёл пальцем от глаза к уху, — и он назвал ваши полные имена.
Алекс тоже помрачнел, но радость вспыхнула на его лице, когда хозяин уважительно заметил:
— Мне очень нравится ваша «Милая крошка», Алекс Шоу. У вас очень своеобразный стиль, не чета всем эти бумагомаракам.
Какус повернулся к светловолосому Энди.
— А вы действительно Эндрю Эйнджел? Это вы сочинили «Антидиг кодекс»?
Энди молчал. Хозяин, то ли одобряя, то ли осуждая, продолжал:
— Говорят, что именно из-за вашей песенки так называемые «друзья народа» перебили
— Кроме тех дигов, которые перешли на сторону Биг-Тага, — тихо сказал Энди, устремив светлый взгляд куда-то вдаль.
— Не только эти диги уцелели, — загадочно улыбнулся хозяин.
— Кроме трёх Биг-Таговских приспешников, все диги сдохли, как собаки, — упрямо сказал Энди.
— Уж лучше бы вы писали в журналы для мужчин, — рассуждал вслух Какус. — Я ухахатывался над твоими строчками, Энди Эйнджел. А ещё лучше — сочинил бы «Антивампа», это принесло бы больше пользы [11] .
11
К слову сказать, «Антидига» с удовольствием распевали Чистые Братья и Синие Каски. Они, правда, непринужденно заменяли некоторые слова другими, например, вместо «диг» они пели «нэн» (мутант, ненормальный) или даже «вамп». Таким образом, «Антидиг» автоматически становился «Гимном Норме».
— Энди, успокойся, — на всякий случай сказал Алекс.
— Я спокоен. Мне просто не нравится, когда мне указывают, о чём можно писать, а о чём нельзя. И я знаю что говорю. Сыграл ли тут роль мой «Антидиг» или нет, но этих заносчивых свиней больше не существует.
Хозяин захохотал, колыхая пузом, и разлил пиво на пол.
— Ты ошибаешься, Энди.
Энди Эйнджел яростно стукнул кружкой по стойке, осколки керамики разлетелись во все стороны.
— Дигов больше нет! — прорычал он, добавив неразборчивое ругательство.
Сверху послышались неторопливые шаги, кто-то спускался с лестницы, этот кто-то фальшиво напевал: «Сегодня ночью мне нужна твоя любовь».
— Кто это? — Энди сделал шаг в сторону двери, но хозяин успокаивающе помахал рукой.
Показались ноги в чёрных ботинках, причём эти ноги ступали по ступенькам весьма нетвёрдо. Вампы с интересом наблюдали за появлением светлых брюк, расстёгнутых в самом интересном месте; пряжка ремня покачивалась из стороны в сторону. На спускавшемся была чёрная рубашка с длинными рукавами, на груди болталась серебряная пуля на цепочке. Энди и Алекс замерли, увидев лицо постояльца гостиницы, его непрозрачные очки, трёхдневную щетину на подбородке и щеках, спутанные волосы, стоявшие чуть ли не дыбом.
— Тайтус! — заорал что есть силы Энди.
Мужчина покачнулся, икнул, почесал под мышкой и глупо улыбнулся, чем совершенно потряс взиравших на него вампов.
— Вы ошиблись, простите. Меня зовут Люпен. Эй, Какус, ты не видел мой чёртов «Юнипак»?
— Это не он, — Алекс повернулся к кружке.
— Как не он? — закричал Энди. — Тайтус, говнюк, не зли меня!
С исказившимся лицом белокурый вамп кинулся к Люпену, но тот в этот момент утратил способность находиться в вертикальном положении и повис на вампе.
— Меня зовут Люпен, — повторил мужчина, дыша алкоголем в лицо Энди. — Я диг.
— Не может этого быть, — вамп сделал рукой быстрое движение, чёрные очки ракетообразно подлетели вверх и со всей силой врезались в потолок. Люпен оттолкнулся и восстановил прямохождение. В глазах его не было зрачков, одни белки.
— Это не диг, — хихикнул Алекс, втихомолку поменяв свою опустевшую кружку на недопитую своим товарищем. — Просто он напился до такой степени.
Люпен опять икнул и начал застёгивать штаны. Хозяин поднял чудом уцелевшие очки и подал их владельцу.