Детоубийцы
Шрифт:
– Но вы сами…
– Не перебивай меня, извращенец! Закрой пасть и слушай. Что у тебя с Сесилией? Уже испробовал на ней свои железяки?
Салем замычал, мотая головой. Ему было велено заткнуться и слушать Тананзе. Потом последовал вопрос, требующий внятного ответа. Сбитый с толку, Салем не знал, что же от него хотят на самом деле. Он очень страдал и ужасно хотел в туалет. Состояние, знакомое по психиатрической лечебнице, где будущий министр часто ходил под себя.
Тананзе сгреб его за лацканы пиджака и несколько раз встряхнул.
– Ты
– Да… да… – лепетал Салем, ничего не соображая от страха.
– Сесилия. Она в курсе твоих дел?
– Нет… Нет…
– А может, ты делишься с ней секретами, пока отдыхаешь?
– Что вы, что вы, – бормотал Салем. – Я никогда… я никому…
Тананзе отшвырнул его от себя, не спеша запахнуть разошедшиеся полы халата. Он и сам не заметил, как у него случилась эрекция. Наверное, страх этого трусливого шакала Салема его возбудил. Тананзе шумно сглотнул. Его коричневый пенис изогнулся, подобно бычьему рогу.
– И вообще, – сказал Салем, уставившись на свои дрожащие пальцы, – Сиси уволилась. Я звал ее обратно, но она отказалась.
– Что ж, это хорошо, – хмыкнул Тананзе. – Незачем тебе с ней общаться. Ее видели в компании подозрительных людей. Держись от нее подальше.
– Конечно, господин генерал.
Салем по-прежнему не поднимал глаз, но украдкой, сквозь опущенные ресницы наблюдал за восставшим органом Тананзе. Зрелище произвело на него неизгладимое впечатление. Теперь он точно знал, что видят и чувствуют женщины, попавшие к нему в руки. Он и сам испытывал сильнейшее возбуждение. Многое бы он отдал за то, чтобы заполучить в свое логово белокожую шведку. Боязнь возмездия отступила на задний план. Страсть охватила Салема. Он не слышал голоса благоразумия, звучащего в его мозгу. Не головой он думал. Другим местом.
– Вэлл, – успокоился Тананзе и запахнул халат, переплетя на брюхе концы пояса. – Побеседуем на другие темы.
Приступ возбуждения прошел. Он вспомнил, что пригласил министра не только для того, чтобы его запугивать.
– Пора открывать визы для братьев Берри, – сказал Тананзе.
– Открою, – пообещал Салем. – В какую страну?
«Как был придурком, так и остался, – подумал генерал. – И как это президент рискнул назначить этого идиота министром?»
Вопрос был риторическим. Тананзе прекрасно знал, что министрами становятся не благодаря умственным способностям. Чаще всего даже наоборот. Во всяком случае, так обстояли дела в Африке.
– В Нигерию, – вкрадчиво проговорил Тананзе, сдерживая новую вспышку гнева. – Туда, где Беридзе станут нигерийскими подданными. Может быть, ты забыл? Может быть, что-нибудь напутал?
«Если это так, – добавил он мысленно, – то я его прикончу собственными руками. Задушу. Или сверну ему голову».
Его дыхание участилось, он снова сглотнул обильную слюну.
– Я все сделал, все сделал правильно, клянусь жизнью! – затарахтел Салем, почуяв неладное.
Тананзе
– Вот и хорошо. Не волнуйся.
– На какое число открывать визы?
– На послезавтра, – ответил Тананзе. – Заодно и билеты братьям забронируй. На ночной рейс, чтобы в аэропорту было народу поменьше. Справишься?
– Конечно, господин генерал, – закивал Салем.
Казалось, он изнывает от желания немедленно броситься выполнять распоряжение Тананзе. Это было обманчивое впечатление. Салемом владело совсем другое желание. То, от которого вся свободная кровь прихлынула к его детородному органу.
– Я всегда знал, что на тебя можно положиться, – благодушно пробормотал Тананзе. – Разделишь со мной ланч?
– Нет, спасибо, – ответил Салем. – Я не голоден.
– Ну, как знаешь. А то остался бы.
– Увы, это невозможно, господин генерал. Столько дел, столько дел…
– Тогда езжай.
Тананзе махнул рукой. Вскочив с места, Салех Салем попрощался и опрометью устремился к выходу.
Обменявшись рукопожатиями, мужчины остались стоять на солнцепеке, глядя в глаза друг другу. Некоторое время они молчали, так что тишину нарушали только крики птиц и обезьян, носящихся среди крон деревьев.
– А ты изменился, – произнес Приходько.
– Стрижка. – Белов провел рукой по короткой щетине на черепе. – И одежда другая.
– Глаза. У тебя взгляд изменился.
– Голодный, наверное. Шучу. Я перекусил по дороге.
– И все равно прошу за стол, – сказал Приходько, увлекая гостя на знакомую веранду. – Джезла поехала за покупками, так что угощать тебя буду я.
– Не отравишь? – спросил Белов, принюхиваясь к запаху подгоревшего мяса.
– Если отравимся, то вместе, – успокоил его Приходько.
Белов не сумел бы объяснить, зачем он притащился к украинскому наемнику. Наверное, Приходько вызывал у него симпатию и дружеское расположение. Но на его помощь он не рассчитывал. Между ними не осталось недоговоренностей. Приходько был готов включиться в игру только за деньги, за очень большие деньги. У Белова таких денег не было. О чем еще говорить?
Как только они уселись за стол напротив друг друга, Приходько схватил бутылку, словно надеясь, что выпивка избавит обоих от неловкости. Белов накрыл свой стакан ладонью.
– Чи язву подхватил? – огорчился украинец.
– Дела. Сегодня мне нужна трезвая голова.
– А я, признаться, перед боем люблю чарочку-другую пропустить.
– Любил, наверное? – предположил Белов, жуя жестковатый шашлык. – Ты ведь теперь человек мирный?
– Покой нам только снится, – сказал Приходько и тут же полюбопытствовал: – О каких ты делах говоришь, Олежа?
– Помнишь, Джезла посоветовала мне заняться мистером Салехом Салемом?
– Министром иностранных дел? И извращенцем по совместительству?