Детский сад, штаны на лямках
Шрифт:
– Конечно, Аллочка, какие тут могут быть обиды! – в тон ей ответила я. – Только уж и ты, душа моя, не обижайся, если я расскажу Никите правду про тебя.
Она театрально вытаращила глаза:
– Какую еще правду?
– Не волнуйся, не всю. Всего лишь открою ему парочку твоих грязных секретов. Может быть, не таких больших, чтобы годились для уголовного дела, но вполне достаточных для развода.
– Не мели ерунду, у меня от мужа секретов нет, – сердито ответила Алка, однако в глазах ее промелькнула тревога.
– Позволь освежить твою память. Шесть лет назад, в том самом ноябре, который для вас с супругом так памятен, ты ходила к колдунье, чтобы навести порчу на Ленку Алябьеву и приворожить к себе Никиту. Не отпирайся, у меня есть свидетель – Светка Теплякова.
Алка заметно расслабилась.
– Это и есть твой компромат? Ну, допустим, ходила, и что? Да Никита не верит в магию! Он уверен, что все экстрасенсы – мошенники, только деньги стригут, следовательно, никакого влияния на человека они оказать не могут, а уж на него – тем более.
– Ну, он может не верить в экстрасенсов, но когда узнает про приворот, наверняка у него закрадется сомнение: «По собственной ли воле я живу с моей законной женой или это результат магии?» Захочет проверить. А уж что ему там в голову взбредет, одному богу известно.
Алка пренебрежительно махнула рукой:
– Не смеши меня.
– Кстати, насчет смеха. Я обязательно расскажу Никите про лифчик, и мы от души посмеемся.
– Господи, какой еще лифчик?
– Французский. Помнишь, в выпускном классе у тебя украли новый лифчик, привязали к воздушным шарикам и забросили на дерево? Ты на Ленку тогда свалила. Так вот, оказывается, не она это была. Светка Теплякова видела, как ты сама запускала шарики. Не жалко было обновку-то? Или как там поется в песне – «для любви не названа цена»?
Алка ничего не ответила, только ухмыльнулась.
– И теннисную форму Никиты не Алябьева испортила. Это сделал Валерка Татарцев, он сам мне признался. Об этом я тоже обязательно расскажу Никите.
Алкина ухмылка стала шире.
– И еще я знаю, что это ты сдала Ленку полиции. Мне следователь Унганцев сказал. – Я блефовала, я не знала этого наверняка, но судя по Алкиному лицу, моя догадка была верной. – Теперь смотри, что получается, – подытожила я. – Алябьева – ангел чистой красоты и невинная жертва, а ты – подлая клеветница и коварная доносчица. Добавь к этому чувство вины, которое терзает Никиту, потому что его сын находится в детском доме, и ты поймешь, почему твой брак не сегодня-завтра лопнет по швам.
– Фигня какая-то. Из-за школьных шалостей не разводятся.
– Возможно. Но обижаются, уходят из дома и спят с первой попавшейся симпатичной официанткой, которая срочно беременеет, чтобы захомутать босса. В вашем ресторане есть симпатичная официантка?
Судя по Алкиному злому взгляду, была, и не одна.
– Если хочешь, чтобы у твоего мужа появился второй внебрачный ребенок и все проблемы, с ним связанные, я легко это организую. Никита еще не спит? Могу я с ним поговорить?
Алка фыркнула и, высоко подняв голову, удалилась из кухни. Я поняла, что получила карт-бланш на любые действия. По крайней мере, пара дней в запасе у меня есть.
Глава 22
Я планировала сначала наведаться в детский сад, но утром выглянула в окно и обнаружила, что буквально в трехстах метрах от Алкиного дома располагается городская больница. То есть, конечно, она всегда тут находилась, но этот факт только сейчас дошел до моего сознания. Значит, удобнее будет сначала навестить главного психиатра города Бориса Теодоровича. И хотя Никита еще не узнал, кто намеревается усыновить Костика, я не сомневалась, что это биологический отец. Других вариантов просто нет!
Однако попасть на прием к главному психиатру оказалось не так-то легко.
Для начала я столкнулась с проблемой: на плане больницы не значилась психушка! Я недоумевала: как такое может быть? Если в городе есть психи, значит, их должны где-то лечить. Но на территории больничного городка находилось всё что угодно: роддом, хирургия, терапия, детское отделение, даже часовня и морг, но только не психбольница!
Я подошла к водителю «скорой помощи», который грузил в машину какие-то коробки.
– Подскажите, пожалуйста, где здесь психиатрическая лечебница? Не могу найти.
Мужчина оторвался от своего занятия.
– Так психбольница не здесь, она за городом.
– За городом?
– Ну да, километрах в десяти, если ехать по направлению к таможне, – он махнул рукой куда-то за спину. – Знаете, где это?
– К сожалению, нет. А транспорт какой-нибудь туда ходит?
– Кажется, один автобус, но очень редко.
– Час от часу не легче! – трагически выдохнула я. – Что же мне делать? Кровь из носу надо попасть в психушку!
Глядя на мою расстроенную физиономию, водитель неожиданно предложил:
– Если хотите, могу подбросить, я как раз туда медикаменты везу.
– Ой, спасибо вам большое! – обрадовалась я и полезла в кабину.
Все-таки мир не без добрых людей, я уже не раз в этом убеждалась.
По дороге водитель проникновенно спросил:
– А вам зачем в психушку? Болеете?
Я оторопела:
– По-вашему, у меня сумасшедший вид?
– Ну, знаете, так прямо и не скажешь. Лично я после одного случая не возьмусь определить, сумасшедший предо мной человек или нет.
– Какого случая? – заинтересовалась я.
Водитель, казалось, только и ждал этого вопроса.
– А вот слушайте. Выехали мы на прошлой неделе на вызов – женщина рожает. А в смене только одна врач работала, Клара Сергеевна, пожилая уже, вот она и попросила меня подняться в квартиру, чтобы помочь отвести роженицу в машину…
Бригада приехала в хрущевку, на лестничной площадке их встретили соседи. «Где роженица?» – спросила врач. Соседи указали на закрытую квартиру. Сказали, что там живет семья: немолодой уже муж лет пятидесяти, его жена лет сорока и свекровь – совсем древняя бабка. Семья, что называется, со странностями: увлекается всякой астрологией, языческими обрядами и прочей мистикой. Впрочем, люди они безобидные, сборищ не устраивают, только муж каждое утро, будь то жара или мороз, выходит босиком в одних плавках во двор, где выливает на себя ведро холодной воды. Так вот, жена беременная, на последнем месяце, и у нее, очевидно, начались роды.