Детский сад, штаны на лямках

Лютикова Люся

Услышав про Францию, заведующая оживилась. У нее загорелись глаза, это была уже не полудохлая мышь, а шустрая крыса, углядевшая поблизости огромный кусок краковской колбасы. До этого момента она не предложила мне стул, а теперь сказала:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Я заливалась соловьем:

– Мы наняли ребенку няню, замечательную женщину, бывшую воспитательницу, но весной все-таки хотим отдать его в сад. Психологи говорят, что ребенку с трех лет надо общаться с ровесниками, социализироваться в обществе. Вы как считаете?

Любой

здравомыслящий человек ответит, что трехлетнему ребенку лучше находиться в семье, рядом с любящими родителями. А детский сад – это зло и вынужденная необходимость. Ненормально, когда треть суток ребенок проводит в компании с чужими тетками и малознакомыми детьми, каждый из которых тоскует по своей маме. Что же касается пресловутой социализации, то, чтобы научиться общению со сверстниками, достаточно гулять на детской площадке, два раза в неделю посещать какой-нибудь кружок, а в шесть лет записаться на курсы подготовки к школе.

– Что вы, ребенку обязательно нужно ходить в сад, – уверенно заявила Бизенкова, – но только в хороший!

– Мы слышали, что ваш сад – лучший в городе, – беззастенчиво соврала я, – хотим только сюда.

Заведующая развела руками:

– Свободных мест нет. Сами понимаете, мы бюджетная организация, и количество мест определяется государством…

– Но что же делать? Ведь должен быть какой-то выход!

Бизенкова загадочно помолчала, скосив глаза в сторону, а потом внезапно, будто эта мысль только что пришла ей в голову, сказала:

– Я могла бы похлопотать за вас в дошкольном отделе. Знаете, для некоторых родителей, которые вносят ощутимый вклад в фонд сада, делают исключение, дают место вне очереди.

– Вклад в фонд сада?

– Ну да, – кивнула Марина Георгиевна, пристально следя за моей реакцией. – Как вы знаете, сады сейчас постепенно переводят на самофинансирование. Покупка хозяйственных и письменных принадлежностей уже давно осуществляется за счет родителей. Мебель в группу, игрушки, ковры, шторы тоже покупаются их силами. Скоро ремонт сада полностью ляжет на родительские плечи.

Кажется, я догадывалась, куда клонит заведующая.

– А кто не будет платить? Не у всех же есть такая возможность?

– Платить будут все, – отрезала блондинка. Она полезла в ящик стола и вытащила оттуда листок бумаги. – Вот такую квитанцию с реквизитами сада получает каждый родитель. Ему предлагается добровольно – я подчеркиваю: абсолютно добровольно – заплатить в фонд сада любую сумму, какую он посчитает нужной. И от результата оплаты зависит, в какую группу попадет ребенок, какие занятия с ним будут проводить, будет ли к нему применен индивидуальный подход в воспитании. Вы меня понимаете?

Я прекрасно понимала. Я не знала, что госпожа Бизенкова подразумевает под «индивидуальным подходом в воспитании», но альтернативу я только что наблюдала во дворе. Однако весьма сомневаюсь, что грубые, равнодушные воспиталки вдруг превратятся в заботливых Мэри Поппинс, даже если зарплата

у них будет миллион рублей в месяц. И еще меня волновал вопрос: что ждет родителей, которые откажутся платить? Подозреваю, один из вариантов такой: опека заберет у них ребенка, как забрала детей у Елены Алябьевой и Анны Корягиной. Дорожка-то протоптана…

– Возьмите квитанцию, – со значением сказала Марина Георгиевна.

– Спасибо! – Я прижала бумажку к груди так бережно, будто это был древнегреческий манускрипт с потерянной трагедией Эсхила. – Мы с мужем завтра же внесем деньги. Пятидесяти тысяч будет достаточно?

Бизенкова с достоинством кивнула.

Я поднялась со стула.

– Один момент, – остановила меня заведующая. – Знаете, бухгалтерия часто путает расчетные счета, наши деньги постоянно уходят в другие образовательные учреждения. Один папа внес на счет сада сто тысяч рублей для ремонта актового зала, а деньги каким-то загадочным образом попали на счет школы. Пока мы спохватились, школа уже успела их потратить. Поэтому лучше несите деньги мне, я лично проконтролирую, чтобы они дошли до назначения.

– Да-да, безусловно, так будет надежнее, – заулыбалась я, прямо-таки сочась сахарным сиропом.

В ответ заведующая коротко осклабилась.

Так вот как это делается! Оказывается, всё просто, говоришь: «Это в фонд садика» – и протягиваешь конверт с купюрами. И плевать, что стены в саду останутся обшарпанными, в группах нет игрушек, а павильоны на участках разваливаются. Зато твой ребенок получит вожделенную путевку в сад. И всё выглядит чинно-благородно, мы же приличные люди, мило улыбаемся друг другу, и нет никакого повода вспоминать Уголовный кодекс.

Признаюсь, что я дожила до тридцати пяти лет, а никогда не давала взятку. В России это нечто невообразимое! Всего в жизни я добивалась сама: сама поступила в университет, сама сдавала экзамены, сама устраивалась на работу. К счастью, никогда серьезно не болела, бог миловал от российских больниц, там без взятки есть только один путь – на тот свет. Хотя кто знает, если бы я поднесла кому-нибудь вовремя «барашка в бумажке», как на Руси еще в восемнадцатом веке эвфемистически называли взятку, может, и работа у меня была бы получше, да и вообще жизнь сложилась бы удачнее?

Ой, нет, вру, был у меня в жизни эпизод, который юрист охарактеризовал бы как «попытка дачи взятки должностному лицу». История вышла комическая.

Я тогда училась в университете, жила в общежитии на проспекте Вернадского. Комнаты в общаге были разные: на три человека или на двоих. Понятно, что все хотели попасть в «двушку», чтобы жить в относительном комфорте. Еще большее везение – поселиться с «мертвой душой». «Мертвая душа» – это студент, который только зарегистрирован в общежитии, фактически же обитает у родственников или снимает квартиру. Если у тебя в соседях «мертвые души», то комната на все пять лет обучения оказывается в твоем полном распоряжении.