Детское время
Шрифт:
— Не такое же, а то же самое. Ну, почти то же самое, краска на стенах новая. Я, когда здесь жила и за домами следила, очень удивлялась тому, что наши дети и внуки ничего вообще старались не менять. Мебель, если что-то портилось, чинили, на новую не меняли. Только вот те шкафчики и полки заново сделали, потому что ДСП вообще в труху превратилось. Сейчас все полки уже из сплошного дуба сделаны, но на вид точно такие же. И ручки тут от старых полок…
— И лампочки в люстрах новые…
— Кать, ты не поверишь: старые. То есть только здесь, в кухне старые, ребята из Александрова приезжали, поломанные забрали — они сказали, что в них какие-то микросхемы сгорели и некоторые диоды. Микросхемы они свои, новые поставили, а диоды из всех ламп как раз в эти шесть перепаяли. Тут еще четыре запасных лампочки где-то лежат…
— Честно говоря, не ожидала. А говорят, что в одну реку… но ведь когда-то и эти лампы перегорят.
— Зато можно в точно такую же. Александровские ребята не из любви к старине глубокой с лампочками возились, они сказали, что собираются сами такие же делать. И уверена, что сделают. Может быть уже в следующем году, а может быть и лет через пять — но обязательно сделают.
— Или через десять, или через пятьдесят.
— Не будь такой пессимисткой! Молодежь нынче пошла… как бы это поточнее сказать… вся в нас, вот как! — Оля показала рукой на стол: — ты ничего не замечаешь?
— Слов нет, наготовили внучки все прекрасно…
— На тарелки смотри!
— А… бабулины тарелки, а что?
— У бабули их было шесть штук, а тут восемь. Я одну разбила, расстроилась что аж расплакалась, ведь таких больше нигде не найти. То есть я так думала, а мне через две недели парни из Рязани принесли новенький сервиз на двенадцать персон. И большие тарелки, и маленькие, и блюдца, и чашки. Я бабулины-то в шкаф поставила… то есть я все же думаю, что бабулины — потому что не смогла отличить старые от новых! Мне потом ребята рассказали, чем они отличаются — там на дне маленькая пометка есть, но у меня уже зрение не такое как в молодости, я все равно различить их не могу…
— Это очень интересно, я давно такие же хотела. А где их в Рязани купить можно, ты не знаешь?
— Знаю. Нигде не купить, их только для меня тогда и сделали. Но раз ты хочешь, я попрошу и для тебя сервиз сделать. Вот прямо сейчас позвоню и попрошу. У меня где-то номер записан этой серии, они у себя хранят и формы гипсовые, и литографические камни, с которых деколи печатаются.
— Спасибо, — Катя внимательно оглядела блюдце, — только ты им скажи, пусть на дне уже свое клеймо ставят, а не это вот иностранное.
— Интересно получается, — заметила Лера, — дети с внуками вообще любой наш каприз удовлетворять будут? Вообще-то с моими у меня в основном споры разные идет и они… хотя да, они стараются сделать нам жизнь раем, просто раньше я как-то на это особо внимания не обращала.
— Не обращала потому что мы сами ее почти раем смогли сделать. В Александрове уже телефон сделали с видеокамерой, паршивенькой, на двести с чем-то килопикселей, но сделали же!
— Сделали. Потому что знали, что ее нужно сделать. Точнее, что ее можно сделать, и у них было то, на чем ее делать, — задумчиво проговорила Катя-старшая. — Нам вообще невероятно повезло тогда… а в Москву я на поезде поеду.
— А до Тулы пешком пойдешь? — поинтересовалась Ксюша.
— В маминой машине меня никогда не укачивало. Вообще никогда, а она, как я понимаю, в гараже не просто так стоит. Или как? — она повернулась к младшей сестре.
— А у Михалыча в гараже работающая «Октавия», ты же на ней сколько лет каталась? Только давай не за рулем, ведь машину всяко нужно будет обратно сюда перегонять, так что водитель все равно в машине будет.
— Даже и не думала сама ее вести. Значит так, я с Ксюшей в Тулу на джипе, а кто автобуса не боится, на нем в Москву возвращайтесь. А то засиделись мы тут, а работа стоит.
— Мам Кать, какая еще работа? — удивилась Катя-младшая.
— Какая-какая… работу мы себе завсегда найдем. Ямы рыть я, пожалуй, воздержусь, а вот головой поработать… Между прочим даже просмотр кино является не самой простой работой для головного мозга, а можно еще и книжки читать. Или писать — тоже дело общественно-полезное, ты не находишь?
Когда Катя-первая сказала Никите, что любое желание Кати-старшей народ воспримет как руководство к действию, она ни капли не преувеличивала. А народ работающий в министерствах, давно уже воспринимал Дон как «голос Екатерины Алексеевны» и бросался выполнять сказанное ею, даже не задумываясь, зачем это вообще нужно. Потому что раз Екатерина Алексеевна «сказала сделать так», то это будет просто необходимо всем — может быть не сразу, но обязательно будет. И за примером далеко ходить не надо: когда-то Катя распорядилась во всех домах делать электрическую проводку в расчете на двадцать ампер — это когда еще не в каждой комнате получалось поставить простую лампочку на шестьдесят ватт. Но потом, причем сильно потом, с появлением холодильников, электрических утюгов и чайников, стиральных машин и прочих электрических домашних приборов необходимость в такой проводке стала очевидной. Но очевидной-то для всех она стала именно потом, спустя многие годы — а вот Екатерина Алексеевна это предвидела задолго до того, как другие это поняли…
Поэтому, когда Дон стала ходить по разным министерствам и сообщать, что «Екатерина Алексеевна просила подумать» о чем-то совершенно непонятном, никто даже и не подумал разбираться в причинах, вызвавших такие странные просьбы: потом будет понятно, зачем все это ей понадобилось. Потом, зато понятно будет всем.
Сама Дон тоже не одними разговорами с «посторонними» специалистами ограничивалась, в самом Минстрое народ бросился выполнять пожелание Екатерины Алексеевны с бешеным энтузиазмом. Не весь, конечно, народ, да и сама Катя попросила Дон «привлечь к проекту только своих». Последнее Дон интерпретировала, возможно, не совсем правильным образом и проектированием нужных Кате зданий занялись внук и внучка самой «заместительницы Министра строительства» — но там и работы было, в общем-то, немного. В части проектирования немного, а вот в части самого строительства…
Лера, совершенно случайно узнавшая об очередной инициативе подруги, не удержалась и зашла к ней за разъяснениями:
— Кать, какого рожна ты поставила на уши сразу восемь министерств? Или тебе заняться больше нечем?
— Нечем. Вот, погляди, какой я домик спроектировала, — Катя показала историчке красивые, выполненные в цвете виды здания в фас и профиль.
— Выглядит неплохо. А что это будет?
— Вот в этой половине будет продуктовый магазин, тут и в подвале — склад. В подвале еще будут стоять четыре больших морозильника, а в зале поставим шесть холодильных витрин, вот, погляди вид торгового зала, и четыре витрины уже морозильных. Здесь, в пристройке, будет стоять два автономных генератора по сто киловатт, дровяных. А вот тут будет небольшая деревенская мастерская. В ней деревенские жители смогут себе что-то нужное сделать или починить…
— Кать, а нафига дровяные-то генераторы? Сейчас дизельные на пятьдесят киловатт делают и в нас в Кургане, и в Америке, если я не путаю, где-то в Сталинске. А Али хочет такие же в Мероэ делать после того как там ГЭС заработает…
— Мы там в Школе на кухне славно посидели… и ты сама сказала, что мы совершили подвиг. Но совершили его потому что у нас было электричество, причем электричество дровяное, нам тогдашним доступное. Были станки, инструменты, холодильники были и прочее всё, включая источники знаний. Ну да, изрядной частью в голова наших, но как нам тогда помогли те же энциклопедии! Причем из Брокгауза мама вытащила, пожалуй, больше нам остро тогда необходимого, чем из всех прочих книг. Прочие тоже пригодились, но уже позже, а вот выжили мы… Я не знаю, как мы тут оказались. Нина говорила, что скорее всего в виде неких «информационных копий», но жить и чувствовать это нам ни капли не мешало.