Детство Сашки
Шрифт:
Вкусное варенье у тети Юли.
Он поднял руку и тихонько стукнул.
Дверь открылась сразу.
«Не тронь, убьет!»
Во дворе, сразу, как выйдешь из подъезда на солнце, прямо у бордюра, напротив дверей, стоял черный деревянный столб с белыми фарфоровыми изоляторами и проводами в две стороны. На летней жаре он пускал слезу, влажно блестел смолеными боками и пахло от него, как на железной дороге. Высоко вверху, выше двух проволочных обвязок, так, что не каждый взрослый достанет,
— Не, — сказал Сашка. — Это если провода трогать — тогда убьет. А столб — нет.
— На столбе написано, не на проводах…
Они снова помолчали, задрав головы и рассматривая страшный череп.
— У меня папка на ГЭС работает…
— Ну и что? И у меня — на ГЭС. А током всех бьет.
Это точно. Током било всех. Сашка раз обошелся только сгоревшими свечами и страхом. Хотел лампочку-переноску сам сделать, чтобы читать потихоньку. Взял из кладовки лампочку, накрутил на резьбу внизу проволоку, выведя два конца… Хорошо еще, догадался все это устройство к палке от флажка примотать. Потом только решительно сунул концы провода в розетку. Тр-р-рах! И во всей квартире не стало света. А отец из ванной громко спросил:
— Так, и кто это сделал?
Как будто кто-то еще был в квартире.
А лампочка, кстати, так и не зажглась. Наверное, не плотно намотал проволоку — так думал Сашка.
Нет, током било, конечно, а как же. И не раз. Больно так. Как будто локтем со всего размаха об угол какой-то — бац, и пальцы отнимаются, а боль по плечу аж в голову бьет. Но это дома или у Васьки в гостях. А тут — столб.
— Тут, наверное, пятьсот вольт.
— Ты что! Пятьсот… Скажешь, тоже. Тут — вся тыщща!
Столб блестел черными потеками. Череп скалился. Солнце пекло.
— А как же тогда электрики залезают?
— А им отключают! Всегда вешают табличку: «Не включать, работают люди»! Я видел такую у папки на работе.
— И я видел.
— Вот и думай тогда…
Сашка перебирал в голове все свои уже не маленькие знания об электричестве: по проводам идет ток. Если провод взять — трахнет, слабо не покажется. Ток подают со станции, там папка работает. Они там сильный ток дают, который по толстым проводам течет. А потом через подстанцию его разделяют на дома. Подстанция тут недалеко совсем. А вот столб. Почему столб нельзя трогать? Но ведь и написано — не трожь. Не трожь, а не «не влезай»!
— Ну? Тронешь?
Наверное, если просто пальцем потрогать и сразу отскочить — тогда не больно? Но — тут череп. Это же не просто так. А вдруг там как даст — и все?
— Да ну, нафиг… Черные руки потом… Пошли лучше муравьев смотреть.
— А ты своих подкармливал? Я своим даже жука давал майского…
У друзей и мысли были близкие, и муравейники «свои», подшефные, — рядом. Во-о-он под тем кустом акации.
Восьмое марта
Пятиклассников собрали отдельно, выгнав всех девчонок на перемену, и классная сказала, что скоро будет восьмое марта.
— Ну
— Вася, тебе открытку подарили на двадцать третье февраля?
— А как же! Я же мужчина, я в армию пойду! — задрал он кверху подбородок.
— А восьмое марта — женский день…
— Да какие они женщины? — это уже не только Васька, это все мальчишки смеялись.
— Они — будущие женщины, как вы — будущие воины. И поэтому надо разделить, кто и кому подарит открытку.
Все сразу стали переглядываться и смущенно хихикать. Потому что как это — подойти к девчонке и подарить открытку. Это же тогда все будут смеяться, а еще даже может совсем страшное, если начнут кричать «тили-тили-тесто, жених и невеста!». Тогда хоть в школу не приходи.
Но классная была опытная и умная. Она сказала, что надо просто поделить, кто и кому положит открытку в перемену, когда не будет девчонок. То есть, она сказала «девочек», но все сразу перевели на привычное. мальчиками и девочками только взрослые называют. А так в классе были пацаны и девчонки. А вот «девки» было запретным. И за это слово ругали, если кто «язык развяжет». Даже могли к завучу отвести.
Перемена была длинная, и успели сделать бумажки по числу девчонок, написать фамилии и кинуть в коробку от фильмоскопа. Там классная их помешала рукой, а потом каждый доставал и читал вслух. А все хихикали и толкали друг друга локтями. Ваське досталась Ленка. А Сашке — Танька.
Танька была красивая, но Сашке больше нравилась Ленка.
— Махнемся? — спросил он у Васьки.
— А тебе Ленка нравится, что ли? — подозрительно прищурился Васька. — Влюбился, что ли?
— Нет, я так просто, — сказал Сашка. — Просто Танька слишком красивая. Я таких не люблю.
— Во! Мужик! — хлопнул его Васька по плечу.
У них такая игра была — подойти и хлопнуть одобрительно по плечу, чтобы аж покачнулся. И в ответ надо было так же хлопнуть или сильнее. И в ответ — еще сильнее. Нет, до драки не доходило, потому что Васька с Сашкой были друзьями. Но хлопать так могли долго. А тут их сразу классная остановила. Она сказала строго:
— Саша!
И Сашка в третий раз не успел ударить по плечу Ваське. А тот отбежал и смеялся, потому что получилось, что он победил.
Вот так и получилось, что на другой день на длинной перемене всех девчонок выгнали, а парни стали бегать и класть открытки в парты. В каждую парту, на каждое девичье место — по открытке. А Сашка подумал, что все равно он хочет Ленке подаркок сделать. И принес книжку, которая ему нравилась. Он там написал внутри на обложке:
«Лене М. от Саши К.»
И положил книжку не в парту, а в портфель, который открытый стоял рядом. Там место среди учебников было — он и засунул. И тут же сел на место, потому что начался урок, и все сидели. А девчонки доставали открытки, читали, переглядывались и хихикали. А еще они пытались по почерку что-то угадать. Ага, фиг им. У Сашки, например, мама написала поздравление — красивым почерком. И у Васьки — тоже мама — он сам говорил. Потому что поздравление надо писать красиво, а не просто так или печатными буквами.