Детство Сашки
Шрифт:
А больше они с Васькой пещеры на овраге не копали. И даже не заговаривали об этом больше.
«Зарница»
…А еще в пионерском лагере играли в «Зарницу». Это только потом Сашка узнал, что зарница — это совсем не игра, а такое атмосферное явление. А тогда, в лагере, «Зарница» была самой лучшей игрой.
Сначала всех поделили на «синих» и «зеленых». Вообще-то хотели, чтобы было, как обычно, то есть «красные» и «синие». Но против «красных» никто не хотел играть. Все
— Пусть будут «синие» и «зеленые». Пусть. Это даже веселее.
Чем веселее, было не совсем понятно. Но во все отряды выдали цветную бумагу. Одни получили листы синей, другие — зеленой бумаги. Из этой бумаги вырезали маленькие погончики и нарукавные шевроны. Потом каждый сидел и сам пришивал к своей рубашке два погончика и один шеврон — на правый рукав. На общей линейке, когда объявляли правила, сказали, что сорванный погон — ранение. Сорванный шеврон — тяжелое ранение. А если обрывали в борьбе и погоны и шеврон, то тогда ты убит, и должен выйти из игры, и ждать, чем закончится «Зарница».
«Синие» остались в лагере и должны были охранять территорию. Их флаг поставили прямо у лагерного флагштока еще на утренней линейке, когда весь лагерь стоял и слушал правила игры. А после завтрака у этого флага поставили в караул двух парней из первого отряда — самых здоровенных в лагере.
Васька, когда их звено проходило в столовую, нагнулся, подобрал сосновую шишку, и запулил в них, потому что Сашкино звено и Васька тоже были «зелеными». Но отрядный вожатый сказал, что если Васька так еще раз сделает, то все звено будет вместо игры собирать шишки по всему лагере. И все повернулись к Ваське и показывали ему кулак, а Сашка сказал:
— Ну, ты чо, дурак, чо ли?
И Васька больше не кидал шишки. Но все ему завидовали, потому что никто больше кинуть не успел. А он — успел.
Сразу после завтрака все «зеленые» цепочками, как индейцы, след в след, через все выходы и через все дыры в заборах растворились в окружающем лагерь лесу. Погода уже неделю стояла солнечная, сухая. В лесу можно было идти совершенно бесшумно по толстому слою рыжих сосновых иголок. А шишками можно кидаться друг в друга или — на спор — в цель.
Васька кидал лучше всех. А девчонки вообще не умели кидать шишки. Они как-то странно выворачивали руку, как-то сверху ее проносили, что локоть был выше головы, и шишка падала недалеко и никуда не попадала.
«Зеленые» собрались на большой поляне на берегу Гайвы, где обычно жгли большой лагерный костер. Это так специально было сделано, что все выходили в разные стороны: чтобы противник ничего не заподозрил. А потом все в лесу поворачивали к реке и вдоль берега добирались к месту сбора. Там всем показали флаг, который охраняло целое девчоночье звено из второго отряда. И объяснили еще раз правила: «зеленые» должны прокрасться или ворваться в лагерь и захватить флаг «синих», а свой флаг установить на том же месте. А «синие» сейчас — тут старший вожатый посмотрел на часы — вот уже десять минут изучают ваши следы, чтобы понять,
— Всё ясно? А теперь: командиры отрядов и звеньев — получить задания!
Сашка был командиром звена, и ему тоже дали узкий конверт с заданием. Когда он отошел от группы командиров, стоящих возле флага, то махнул своему звену и побежал к опушке, подальше от толчеи и шума.
— Во! Пакет! — заорал было Васька, но ему опять показали кулак и он, смеясь, закрыл рот обеими руками, выпачканными сосновой смолой.
Вокруг бегали, ныряли в кусты и снова появлялись, рассыпались цепью вдоль опушки такие же пионеры с пришитыми на рубашки зелеными погонами и с зелеными шевронами на рукаве. Вокруг были наши. А в пакете была команда — идти к чужим.
Задание Сашкиному звену было простое: обойти лагерь, чтобы «синие» не заподозрили, с какой они стороны идут, и разведать подступы к главному входу. Это было хорошее задание. Сашка читал много книг, и знал, что обороняют лучше всего всякие тайные дыры в заборах и всякие овраги, а через главный вход никто и не додумается идти. А на самом деле, как раз через главный, парадный вход, там, где на арке прибит фанерный первый спутник, сбоку большая ракета и надпись «Восток», можно прокрасться прямо в лагерь.
Сашка посмотрел на свое звено и принял решение:
— Так. Девчонки остаются здесь, помогать охранять знамя. Мы же не в бой идем, когда каждый нужен, когда все на счету! Мы идем в разведку. Вот, шесть человек. Три двойки. Этого хватит. Через час мы вернемся обратно.
И они поделились на три двойки, и пошли быстрым шагом, чуть согнувшись, как индейцы в кино, по большой дуге обходя лагерь, чтобы «синие» не поняли, откуда они пришли.
Все были в кедах, и шаг был бесшумным и легким.
И уже через двадцать минут (Сашка посматривал на свои часы с таким же названием, как и лагерь) три двойки «зеленых» стояли на правой обочине дороги, что шла к центральному входу в лагерь.
Сашка показал рукой, чтобы все шли направо, к воротам, показал обеими руками — рассыпаться — и прижал палец к губам, чтобы, мол, тишина была. Все покивали головами, что поняли, две двойки растаяли почти бесшумно в лесу, а Сашка с Васькой потихоньку стали приближаться к воротам.
Они специально шли чуть медленнее, потому что двум другим двойкам надо было сначала отойти в сторону, а потом уже поворачивать к воротам, то есть им идти было дальше.
И тут Васька дернул Сашку за рукав и мотнул головой показывая чуть влево. Там в траве лежали к ним спиной двое «синих» караульщиков. Две девчонки смотрели на дорогу и даже не подозревали, что «зеленые» уже сзади. Сашка поглядел на Ваську и кивнул: надо нападать. Если сейчас кинуться сзади, то можно сорвать погоны, а тут на шум подбегут оставшиеся две двойки, и тогда можно будет даже пленных захватить и привести их к своим. Васька показал пальцем на левую фигуру и потом показал на себя, а Сашка опять кивнул. Левая — Ваське, правая — ему.