Девчонки и прогулки допоздна
Шрифт:
– А где сейчас Анна с Цыпой?
– Не знаю.
– Они не вернулись вместе с вами?
– Нет. Я предложила их подвезти на машине, но Анна разговаривала с каким-то незнакомым мужчиной, а потом они вместе ушли.
– Анна ушла с незнакомым мужчиной? – переспрашиваю я.
Папа бросается к телефону, вырываету меня из рук трубку и засыпает маму Надин вопросами.
– Я же вам говорю, мистер Аллард, я не знаю этого человека, и о нем тоже ничего не знаю. Я была занята – присматривала за Наташей. Может, это чей-то родитель, хотя вроде он был без ребенка. Но он
– Но почему вы не попытались ее остановить?! – кричит папа.
– Скажете тоже. Я не отвечаю за поведение вашей супруги. Как и за поведение вашей дочери. И прошу покорнейше больше мне не звонить и не говорить со мной так, будто я виновата, что вы все время теряете своих родственников.
Она повесила трубку, а мы с папой уставились друг на друга.
– Да не волнуйся ты, пап. Не надо все так близко принимать к сердцу. Ты ведь ее знаешь.
– Но она не лгунья. Она видела, как Анна ушла со странным человеком. И Цыпа тоже. Боже мой, Элли, что с ними могло стрястись?
– Может, мама Надин ошиблась, – говорю я, хотя мама Надин похожа на суриката с глазами-бусинками и вытянутой шеей и видит абсолютно все. Она не из тех женщин, которые совершают ошибки. Но Анна тоже не из тех женщин, которые исчезают с подозрительными байкерами.
– Анна никогда бы не ушла с чужаком, тем более что с ней был Цыпа, – говорю я.
– Знаю, – отвечает папа несчастным голосом. – В том-то и беда. Ах, Элли, может, они знакомы.
– Что?
– Может, это ее друг. Больше, чем друг.
– Пап, ты чего?
– Да уж, со мной жизнь не сахар. И… иногда я позволяю себе легкий невинный флирт со студентками. Ничего серьезного, но, возможно, Анну такое положение угнетает. А в четверг ты практически обвинила меня в том, что у меня есть кто-то на стороне.
– Папа, я просто хотела тебя подколоть.
– Знаю, и ты этого добилась. Кстати, у меня нет подружки. Моя молодость не была такой уж безупречной, но теперь, надеюсь, я повзрослел. У меня прекрасная жена…
– У тебя их было две! – неожиданно я прихожу в ярость.
– Ну да, извини, Элли. Никто никогда не заменит тебе маму. Мы это знаем. Анне пришлось тяжело. Я по-настоящему ее не ценил. Забыл, что она еще молода. Она так сильно переменилась с тех пор, как я впервые ее встретил…
– Ну пап, не надо.
– А вдруг этот парень в коже ее бойфренд? Может, она познакомилась с ним на курсах итальянского языка?
– Что за ерунда, – говорю я твердо, хотя папино состояние передается и мне. Какая-то часть меня прекрасно понимает, что это полное безумие и что моя добрая и здравомыслящая мачеха не будет носиться по дорогам на «Харлее» с тайным любовником, тем более вместе с Цыпой, но это так не похоже на Анну – задержаться и даже не позвонить.
Может быть, этот странный мужчина просто подвозил их до дома? Значит, с ними что-то случилось. Они попали в аварию.
На секунду мне представилось, что с нами со всеми будет, если Анна никогда не вернется. Так чудно! Столько лет я ее недолюбливала. Мне казалось, она хочет занять мамино место, и хотелось только одного – чтобы она ушла и мы с папой остались вдвоем, пусть даже без мамы у нас была только половина семьи. Но теперь Анна сделалась частью нашей новой семьи. Порой она бывает занудой и пристает ко мне с домашней работой или уборкой в моей комнате, но большую часть времени она мне как старшая сестра.
А что мой младший братик? Будет ли мне действительно не хватать Цыпы?
– Ой, пап, не может быть, чтобы с ними что-то случилось, – говорю я.
Папа обнимает меня и крепко прижимает к себе:
– Конечно не может, я тут наговорил всякой ерунды, не обращай внимания. Все это глупости. Конечно они живы и здоровы. Наверняка все объяснится совсем просто. Они будут здесь с минуты на минуту, подождем, и ты увидишь.
Внезапно в двери поворачивается ключ, раздается голос Цыпы – они здесь, томительное ожидание закончилось!
– Привет! Вы, наверное, удивляетесь, куда мы запропастились? – весело спрашивает Анна.
Папа подхватывает Цыпу на руки и прижимает его к себе.
У меня с души как камень свалился, и все волнения показались нелепыми, но я злюсь на Анну за то, что она заставила меня психовать.
– Где вы были? Могла бы хоть позвонить! – гневно говорю я.
Анна округляет глаза и вдруг хихикает.
– Что смешного? – бурчу я.
– Мы словно поменялись ролями. Ты говоришь совсем как строгая мать, – смеется Анна и оборачивается к папе, словно призывая посмеяться вместе с ней.
– Мы действительно волновались, Анна, – говорит папа, выпуская Цыпу из объятий и ставя его на ковер. Почему ты не позвонила? Что это за игры?
– Извини. Я не думала, что вы будете волноваться, – Анна направилась на кухню. – Вы уже пили чай? О боже, кто сжег сковородку? Цыпа, ты будешь вареного цыпленка или жареного?
– Жареного, пожалуйста, – отвечает Цыпа с громким хохотом, как будто это самая оригинальная шутка за всю жизнь, хотя он слышит ее последние два года всякий раз, как ест курицу.
Его прямо распирает от самодовольства – он выпячивает грудь и стучит по ней кулачками, как маленькая горилла.
– Элли, я скоро буду знаменитым, – говорит он.
– Похоже, ты провалил съемки – не слушался фотографа и дурачился с Наташей. Тебя даже не стали фотографировать, – подначиваю я Цыпу.
– Откуда ты знаешь? – изумляется Анна.
– Я звонила маме Надин, – объясняю я.
– О боже. Мы явно пришлись не ко двору. Подпортили ее Наташе самый важный момент в жизни. Но, честно говоря, когда я увидела, как этот ребенок кривляется перед камерами, я порадовалась, что мой сын – самый обычный озорник, – говорит Анна. – Кто-нибудь еще будет цыпленка? Не считая вот этого Шалтая-Болтая.