Девичьи сны (сборник)
Шрифт:
– Не буду.
Джамиль посмотрел на меня исподлобья.
– Я бы посидел с тобой еще, но мне надо на электричку. В Долгопрудный. Ты подожди, Олег вот-вот придет.
– Не хочу ждать.
Когда я приехала домой, сестра сказала:
– Звонил твой Олег. Вы что, поссорились?
– Да нет, – сказала я. – Просто разминулись.
Вскоре Олег позвонил снова:
– Оля, извини, что опоздал. Я был на митинге, всё шло спокойно, вдруг приехала милиция и нас задержали.
– Что-то тебя часто милиция задерживает, – сказала я.
– Как это – часто? Первый раз.
– Не первый. Забыл, как в Калининграде тебя поймали?
Я слышала, как он дышит в трубку.
– Алло, – сказал он после паузы. – Ты завтра в институте? Да? Ну, завтра поговорим.
Разговор у нас получился сумбурный. Олег пустился было в подробное изложение неприятностей, которым подвергается монархическая партия, но я прервала его:
– Очень сочувствую бедняжкам монархистам, но мне нет никакого дела до вас до всех.
– Оля, не будем ссориться! – вскричал он. – И вообще, я уже пошатнулся в своем монархизме.
– И теперь будешь бегать на митинги республиканцев? – съязвила я.
– Буду бегать на наши свидания.
– Если они состоятся.
– Оля, мне больно, когда ты так говоришь. Я хороший!
Глубокое раскаяние выражали его синие глаза. Я засмеялась и сказала:
– Хороший? Ну ладно, посмотрим. Почему ты мне не рассказал, как сбежал из дому в Калининград?
– А что тут рассказывать? Сбежал, а милиция поймала и отправила домой. Неинтересно. Это Джамиль тебе наболтал? Вот я сделаю ему укоризну.
– Сделаешь что?
– Это в одной книге Уэллса. На острове Ремпол жило племя, у них если кто-то провинился, то получал удар дубиной по голове. Это называлось укоризной.
Госэкзамены сдали благополучно, получили диплом и возможность устраиваться на работу кто как сможет. Мне, правда, предложили пойти преподавать испанский в одну школу, вернее гимназию. Но я предпочла работу в турфирме, которая налаживала связи с испаноязычными странами и нуждалась в переводчике. Это Светка, младшая сестра, устроила мне. Она вообще-то была спортсменка, бегунья на короткие дистанции, но список ее знакомств был очень даже не короток.
А Олегу предложили работу в «Аэрофлоте» – переводить служебные бумаги с английского. Он с детства прекрасно владел английским (испанским хуже). Но ведь Олег был мальчиком с неожиданными бросками. Вдруг объявил, что едет с какой-то артелью на Белое море – добывать мидии. Я провожала его на Ленинградском вокзале и увидела эту «артель» – двух загорелых грубоватых парней, которые, по-моему, были способны добывать не только мидий, но и акул. Но акул в Белом море нет, а вот мидии, как мне объяснили, это небольшие двухстворчатые моллюски. Парни были веселые, явно «поддатые», и от Олега, когда мы поцеловались на прощание, тоже пахнуло водочным духом.
Из Кандалакши Олег прислал письмо с восторженным описанием процесса добывания мидий. Оказывается, у мидий есть, кто бы мог подумать, железа, выделяющая биссус, это такие нити, которыми она, мидия, прилипает к скале или свае причала, да и друг к дружке они тоже лепятся. Очень интересно. Олег и его товарищи ныряют и отдирают мидий от прибрежных скал. «А вода холо-одная, – писал он. – Мидии, когда их сваришь, замечательно вкусные. Питерские рестораторы хорошо за них заплатят».
Спустя недели три пришла открытка. Олег сообщил, что ему «обрыдла мидвозня» и что он скоро приедет.
Вдруг мне позвонил Джамиль. Спросил об Олеге, а потом – не смогу ли я перевести с испанского и на испанский несколько деловых писем? Конечно, могу. Я назначила встречу на станции метро «Октябрьская» – тут я обычно переходила на кольцевую линию и ехала в свою турфирму. Джамиль поджидал меня в назначенном месте – выдвинулся, улыбаясь, из толпы. Он теперь не очень походил на того лохматого студента в выцветших джинсах, каким запомнился мне. Шевелюра аккуратно подстрижена, по широким щекам пущены черные бакенбарды, и ладно сидел на плотной фигуре бежевый костюм с галстуком, излишне пестрым.
– Куда ты едешь? – спросил он, передав папку с письмами. – На Таганку? У меня машина, могу подвезти.
– Где ты работаешь? – спросила я, когда мы сели в его зеленые «жигули».
Джамиль ответил не сразу. Он осторожно выезжал из скопления машин.
– Где работаю? Ты знаешь, я не пошел в науку. Физики теперь не очень требуются, клянусь… Мы с братом на пару купили кафе.
– Кафе? – удивилась я.
– Да… Ну куда ты лезешь? – проворчал Джамиль, притормаживая, обращаясь к иномарке, опасно подрезавшей нас. – Понимаешь, отец нам помог. Мы там всё переделали. Придали национальный колорит. Завели нужные связи, в том числе с испанской фирмой, у которой хотим покупать маслины и столовое вино.
Он говорил несколько стесненно, словно оправдываясь в том, что пошел не в науку, а в коммерцию. Я сказала, что вполне его понимаю, что такое время теперь – умный может много заработать. Джамиль заулыбался.
– А я, по-твоему, умный?
– Думаю, да, – сказала я. – Вот только… можно дать совет? Галстук надо бы другой, не такой пестрый.
– Непременно сменю, – сказал он.
Мы договорились, что через неделю он приедет ко мне на работу.
Приехал точно в назначенное время. Я вышла из комнаты, где мы, туроператоры, работали, в коридор и отдала Джамилю папку с переведенными письмами. Он рассыпался в благодарностях, вручил мне коробку конфет «Рафаэлло» (надо же, угадал, мой вкус!) и пригласил поужинать в своем кафе.
– Спасибо, Джамиль, – сказала я. – Но я не смогу: сегодня приезжает Олег.
– Ну тогда в другой раз, – сказал он, пристально глядя на меня. – Олежке привет передавай.
После работы я поехала к Олегу. Он открыл дверь и гаркнул: «Holla, Оля!» В квартире пахло чем-то неприятным и, как всегда, было накурено. Они оба много курили – и Олег, и его мама-директор.
– Ты здорово загорел, – сказала я. – Как тебе удалось, на северном-то солнце?
– А что тут такого? Над Белым морем то же солнце, что и над Черным.