Дэвид
Шрифт:
Я прижал кончик пальца к такому же шраму на своем плече.
«Прежде чем заснуть, я всегда перебираю свои надежды и мечты о тебе. У меня их много. Но это всегда заканчивается тем, что мы с тобой счастливы. Это значит для меня больше, чем всё остальное. И, наверное, глупо с моей стороны думать, что ты можешь быть счастлив прямо сейчас, но я все еще надеюсь на это для тебя каждую ночь. И я надеюсь скоро снова увидеть тебя. Может быть, там, где ты сейчас, все
Извини, я становлюсь слишком сентиментальной. Но серьезно, я и, правда, так думаю. Каждое слово. Я скучаю по тебе. Я стараюсь взять от жизни всё, как ты мне и говорил. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы вернуться к тебе, а до тех пор я буду посылать тебе свои надежды каждую ночь. Я люблю тебя.
твоя Э.»
Глава 32
Дэвид
Четыре года спустя…
— Кон ведет себя странно, — сказал Питер, который спустился вслед за мной в подвал дома Генуя. Ему не нравилось приходить сюда, но, очевидно, то, что он хотел сказать, было важно.
— Ничего себе заявочка, с чего бы это? — спросил я, открывая дверь в заднюю комнату, ту, где я выполнял свою работу.
Он стоял в дверях, пока я раскладывал свои инструменты.
— Даже не знаю. Ну как бы это объяснить, последние несколько месяцев его по утрам никто не может найти. И он всегда был такой суровый реальный пацан, чёрт возьми, никогда в облаках не витал, что это насторожило меня. Как ты думаешь, чем он занимается?
— Без понятия. Это мешает его работе?
— Нет, — пожал плечами он. — Это просто… Ненормально. И только представь себе, он кажется еще более замкнутым, чем обычно. Даже Нэйт не может его расшевелить.
«Женщина», — пронеслось у меня в голове. Это было единственное, что когда-то и меня выбило из колеи. Я бы совсем не удивился, если бы оказалось, что Кон был поражен той же самой молнией, которая ударила меня в тот жаркий летний день много лет назад. Но я не стал делиться своими подозрениями с Питером. Я не говорил ни о чем, что могло бы пробудить воспоминания и заставить меня произнести имя Эйнжел. Вместо этого я повернулся к нему спиной и потянулся за своим разделочным ножом.
— Черт, — выругался я и отдернул палец, на кончике которого выступила капля крови.
— Мясник порезался своим собственным клинком? Какого хрена здесь происходит? Ты тоже где-то витаешь.
Мне не следовало думать об Эйнжел. Это вызвало тянущую пустоту внутри. Я должен был получить ежегодную весточку от неё ещё вчера, но письмо так и не пришло.
Сделав глубокий вдох, я успокоился, чтобы руки перестали дрожать, и поднял нож.
— Просто устал. У меня было много работы и еще больше впереди…
Питер вошел в помещение и закрыл дверь.
— Именно об этом я и хотел поговорить.
— А разве не о делах Кона и его загадочном поведении?
— Нет. Ну, да, но не только.
— Ладно, и что? — я взглянул на него через плечо.
Его голос упал почти до шепота:
— Это произойдет завтра утром.
Я положил клинок на место и повернулся к нему.
— Так скоро?
— Винс уже отдал Кону приказ. Все готовы.
— Охренеть.
— Да, — он провел рукой по своей неряшливой челюсти. — Кон должен завтра отвезти Сержа в пекарню.
— Если Кон возьмется за это, значит считай, дело сделано, — ответил я и посмотрел на потолок в направлении кабинета Сержа. — По крайней мере, он убьет старика быстро, тот ничего и не почувствует. Во всяком случае, быстрее, чем я.
— Завтра мы должны залечь на дно. Если мы понадобимся Винсу, он позвонит.
Смена руководства назревала уже давно, но все равно было неприятно сознавать, что мы на пороге перемен. Эта мысль поразила меня так сильно, что я даже хмыкнул.
— Что?
— Ерунда.
Нет, не ерунда. Если Сержа уберут, может быть, Винс позволит Эйнжел вернуться. Всё, что мы пережили тогда из-за Бланко, было в далеком прошлом, с тех пор много воды утекло. Если Эйнжел снова появится здесь, никто не узнает её в лицо, не поймет кто она такая, за исключением, может быть, нескольких человек. А если бы Винс стал боссом, разве это имело бы значение? У меня в душе зажегся слабый огонёк надежды.
— Что с тобой происходит?
— Просто устал, — ответил я и убрал свои клинки обратно в черный футляр. — Мне пора идти.
— Я думал, ты собираешься пустить их в дело…
— Я собирался смазать их маслом, вот и всё. Я могу сделать это позже, — ответил я, пожав плечами, и обошел его, чтобы открыть дверь.
— Всё окей? — он последовал за мной через подвал и вверх по лестнице. — Ты ведь в порядке, правда?
— Не беспокойся обо мне.
— Не могу.
Я повернулся на верхней ступеньке и схватил его за плечо.
— Я знаю.
Его брови поползли вверх.
— Я знаю, что меня трудно... выдержать долго, я так думаю. Наверное, потому, что я молчаливый и... ну, мой характер. Но я знаю, что ты беспокоишься обо мне, и спасибо тебе за это, — проговорил я, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в своей жизни, но когда Питер улыбнулся, понял, что оно того стоило.
— Ну вот, опять эти твои телячьи нежности, ты как с маленьким со мной, — ответил он, похлопав меня по руке.
— Идиот.
Я вышел из подвала и пошел по заднему коридору.
— Это нормально — признаваться в любви к брату.
Я ухмыльнулся:
— Ты говоришь, как Нэйт.
— Удар ниже пояса. Кроме того, даже Нэйт больше не говорит, как Нэйт. Он стал таким... серьезным.
Я тоже заметил в нем перемену. Может быть, тесное общение с Конрадом все эти годы наконец-то повлияло на него.