Девочка Грешника
Шрифт:
— Сонь, ну ты как?
— Боулинг? Чудесно, Кать, я всеми конечностями за, — ответила я с гипертрофированным энтузиазмом.
Я бы согласилась сейчас на все что угодно, только бы не быть дома в одиночестве. К предкам нельзя — с ними еще тяжелее. Один разочарованный взгляд бабушки чего стоит. Так что да, пора на всю катушку окунуться в распрекрасную молодую жизнь и выкинуть парня с самыми зелеными глазами в мире из головы.
Навсегда!
После пар, разномастной, но многочисленной компанией, мы сразу же выдвинулись в ближайший развлекательный комплекс,
Он за мной с первого курса увивался, все на свидания звал и вообще был очень настойчивым в своих ухаживаниях, но я его нещадно бортовала, не забывая ни на минуту, что у меня есть обязательства перед семьей и Камилем Ильясовым.
А теперь я свободна как птица в небе. И мне срочно нужен клин.
Саша Дорофеев подходил на эту роль как никогда. Высокий, красивый, спортивно сложенный, с яркими голубыми глазами и задорной самоуверенной улыбкой. Он учился на два года старше меня, без пяти минут выпускник, а еще был родом из приличной семьи, которую бы мог одобрить даже мой взыскательный папаня.
— Сонь, я так рад, что ты вернулась в строй. Поговаривали, что ты уже не выйдешь на учебу в этом году. Авария вроде, да?
— Ах, эти сплетники, — улыбнулась я и пожала плечами.
— Тогда нам нельзя терять ни минуты! И так прошляпили с тобой целых полгода!
— И куда торопимся?
— В кино, — и закусил губу, ожидая моего ответа.
— Непорядок, — рассмеялась я, хотя на душе остервенело скребли кошки.
— Завтра, да? Сразу после пар?
— Ну хоть не сегодня, — покачала я головой, продолжая улыбаться во все свои тридцать два зуба.
— А так можно было? — недоуменно вытянул тот лицо, и я прыснула от смеха.
— Уже все, Саш, поезд ушел, — и отправилась выбирать себе шар, так как подошла моя очередь для броска.
Отец свидание согласовал, даже похвалил за достойный выбор. Дорофеевы владели кирпичным заводом и сами себе обеспечивали сбыт, застраивая ближайшее Подмосковье. Хороший парень, в общем-то, надо брать. И все бы так, если бы не нюансы…
Было кино, карамельный попкорн, зажигательный сюжет и маска счастливой девушки на лице. За которой, увы, металось в агонии мое потрепанное сознание.
«Ничего, все пройдет», — шептала я сама себе, позволяя Дорофееву переплести наши пальцы.
И упорно перла вперед, несмотря на то, что все еще любила его — Грешника.
Везде приходилось отыгрывать комедию, кривляться, чтобы никто не заподозрил, что душа моя плачет. Я упорно растягивала губы в улыбке каждый чертов день.
Шоппинг с мамой и бабушкой. Разговоры с братом. Институтские будни.
Везде я была живой.
А потом приходила домой и умирала. Потому что, не так-то просто заставить заткнуться собственное сердце. Она орало дурниной. Корчилось. Неистово рвалось из груди.
К нему.
К предателю, что снова обманет. Потому что такие люди не меняются. Исправившиеся повесы? Да я вас умоляю — это сказки для наивных дур.
Так вот — я больше не дура!
Еще
Поэтому я экстренно затребовала уехать. Как можно дальше! На море, да! Хотя бы на майские праздники, а мама тут же мне активно подыграла. Только Даня успел вручить подарок. Бабуля подсказала, скорее всего, уж очень часто я пялилась на этот набор в витринах, сложно было не заметить. Еще с Адлера его приметила, нашла и в Москве.
В итоге я получила свою передышку. Море, солнце, пляж и даже моя старшая сестра Серафима прикатила с другого континента, чтобы поздравить меня с Днем рождения. С ней и с племянниками я немного забыла о своих горестях. Почти ожила. Почти не плакала.
Только ночью отпускала себя, остервенело прикусывая кулак, чтобы заскорузлая боль не рвалась изнутри.
Но все хорошее заканчивается. Закончился и отпуск. Голубое небо и белоснежный песок сменила унылая серь мегаполиса, полностью отражая мной внутренний мир. И ничего не помогало мне брести по этой ежедневной трясине.
Ни семья. Ни подруги. Ни Саша Дорофеев. Хотя последний очень сильно старался.
Очень.
— Сонь, в «Галерее» сегодня будет выставка современного искусства, все вырученные средства пойдут на благотворительность. Есть два билета. Пойдешь со мной туда?
— Пойду, — кивнула я вяло, а затем почти под пытками заставила себя улыбнуться.
На дворе был уже конец мая. Все вокруг думали, что мы с Сашей пара. В том числе и сам парень. А я, каждый раз, целуясь с ним, чувствовала себя гадкой предательницей.
Почему? Да черт его знает!
И клин хороший, а толку, увы, мало. Потому что меня переклинило на другом клине. Вштырило. Размазало. Почти убило…
Но я с упорством барана шагала вперед, ожидая того, что время меня вылечит и однажды я проснусь с осознанием, что Красавин-Косяков-Ветров в прошлом, а я смотрю в глаза своего будущего и наконец-то свободна.
И счастлива!
А пока…платье в пол, прическа, вечерний макияж и безупречная пластилиновая улыбка на лице, приклеенная на суперклей. И я рядом с Сашей, который бесконечно пытается мне понравиться. Что-то рассказывает про выставку, о художниках, о картинах, которые ему «зашли». Я же только киваю и слепо пялюсь на безобразную статую в виде оленя с конечностями курицы.
Боже, что у людей в голове? Кисель, не иначе…
— Тебя не прикалывает тут, да, Сонь? — не обманывается моим показушно благодатным видом Дорофеев.
— Ничего, Саш, сейчас прикольнет. Потерпи, — вид максимально милый, глаза в глаза.
Парень выдыхает, стискивает мои пальцы, медленно подносит их к губам и целует. А мне неловко, потому что я обманываю его.
И себя.
Отвожу взгляд и почти тут же падаю с отвесной скалы. Внутренности делают тройной Аксель, а затем разбиваются в лепешку. Боже! Я Его больше месяца не видела.