Девочка и пёс
Шрифт:
Элен посмотрела на Мальрика.
– Нет, – твердо сказала она, – никаких пассов. Если ты не можешь без них, значит это не чудо, а просто ловкость рук.
Молодой человек сжал ладонь в кулак и, улыбнувшись, спросил:
– Ну хорошо, а заклинание хотя бы можно произнести?
Элен чуть-чуть подумала и сказала что можно.
– Читер-квитер свитер-битер, – произнес молодой человек и слегка дунул на свой кулак. Когда он разжал ладонь, все увидели что монета по-прежнему лежит на своём месте. Элен ощутила настоящее разочарование. Галкут кажется тоже почувствовал легкую досаду. Нейра сказала:
– Я же говорила, что он обманщик.
Элен
– Вот, значит никаких чудес не бывает, – чуть ли не с горечью произнесла она.
– Ну что ты, Элен, не говори так, – попросил Мальрик. – Если сильвида не исчезла из моей руки, это вовсе не значит, что в мире нет чудес. Просто чудеса они ведь такие непредсказуемые, случаются когда им вздумается. Не расстраивайся, пожалуйста. Ну хочешь, попробуем еще раз? – Он протянул ей кулак. – Возьми мою руку. Теперь я попробую другое заклинание. Очень древнее и могучее, из другого мира. Оно должно переместить сильвиду в волшебную страну Истартастан.
Элен с радостью схватила молодого человека за запястье.
Мальрик торжественно произнес:
– Сана-кама-ала-бама улан-хото-чой-бол-сан! –
И сильно дунув в кулак, разжал ладонь. Монета исчезла.
Лицо девочки засияло радостной улыбкой.
– Пусть пальцы растопырит, – сказала Нейра.
Элен почти испуганно поглядела на молодого человека, ей очень не хотелось чтобы это маленькое чудо оказалось испорченным. Но Мальрик спокойно развел пальцы в стороны. Никакой монеты нигде не было.
Элен благодарно улыбнулась молодому человеку. Она, конечно, понимала что всё равно это просто фокус и тем не менее каким-то иррациональным образом это и правда поддерживало прекрасное чувство волшебства окружающего мира.
Она взяла ладонь Мальрика и сложила её в кулак.
– А теперь пусть монета вернется, – попросила она.
– Ну что ты, красавица, – сказал Мальрик, – из благословенного Истартастана никто не возвращается. Никто просто не хочет покидать его.
Элен зарделась от того что её назвали красавицей. Конечно иногда так к ней обращались и папа, и дедушка, и Александра Уэйлер, но из уст благообразного симпатичного, по большому счету совершенно чужого для неё молодого человека это звучало для неё совсем по-другому.
– Ну так что, теперь ты веришь в чудеса? – Весело спросил Мальрик.
Элен молчала и слабо улыбалась. Ей не хотелось обижать его, но в тоже время отступать с позиции умного здравомыслящего рассудительного человека, на которой, как девочка полагала, она твердо стоит, ей также казалось неправильным.
Видя её колебания, Мальрик сказал:
– Хорошо. Ты ела когда-нибудь сагору? Разве она не чудо?
Элен отрицательно покачала головой.
– Сейчас принесу, – встав в полный рост, сказал молодой человек. – Ты попробуешь и думаю сомнений у тебя не останется.
Он ушел к фургону и залез внутрь.
– А что такое сагора? – Спросила Элен.
– Это такой удивительный плод, который растет, насколько известно, только в лесах на севере Кирма у подножия Самоцветных гор, – объяснила Нейра.
– И что в нём удивительного?
– Сейчас всё узнаешь сама, подружка, – ответила девушка, ласково улыбнувшись.
У Элен ёкнуло сердце. Вперемешку с глубокой симпатией к Нейре, она испытала сильный прилив томительного желания женского, материнского тепла и ласки. Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться в объятиях этой светлой зеленоглазой девушки и самой крепко обнять её, прижаться к её худенькому телу, закрыть глаза, впитывать её тепло и слушать биение её сердца. Элен потеряла мать в три года и практически не помнила её. И когда девочка, затаив дыхание, всматривалась в невысокую черноволосую стройную женщину на видеозаписях из архива семьи Акари, она не чувствовал почти ничего кроме отрешенного любопытства и какого-то странного ощущения раздвоенности бытия: по эту сторону экрана мир где её мамы нет, по ту сторону мир где она есть. И уже навсегда, до конца жизни, она будет в этом мире, а мама в том.
С тех пор её окружали только мужчины. Даже у Кита, который вроде бы считался достаточно бесполым существом, всё же явно преобладали мужские черты характера, психологии и мышления. И Элен, конечно, быстро привыкла к этому мужскому миру и он казалось её вполне устраивает. Но иногда, когда её обнимала мисс Уэйлер или Ирина Вольганг, девочка вдруг чувствовала как к её глазам подступают слезы, а грудь распирает от какой-то непонятной пронзительной тоски.
Конечно Нейра никак не годилась ей в матери, может быть только на роль старшей сестры, но это мало что меняло. Девушка, словно что-то почувствовав, протянула руку будто бы для того чтобы поправить сиреневый цветок в волосах Элен.
– Ты и правда настоящая красавица, – с улыбкой сказала Нейра, – такая хорошенькая-хорошенькая.
И приблизившись к девочке, Нейра осторожно обняла и прижала её к себе. Отстранившись, девушка спросила:
– Тебе наверно все вокруг говорят какая ты хорошенькая, как синеглазый ангелочек?
Элен отрицательно покачала головой:
– Нет, никто не говорит.
Нейра недоверчиво воззрилась на неё:
– Так уж и никто?!
– Ну правда никто, – смущенно улыбнувшись и опустив глаза, ответила Элен. – Наоборот только смеются над моей одеждой и короткой прической.
– Прямо-таки смеются? – Нейра посмотрела на слугу судьи. – А что же твой грозный мрачный спутник? Как его кстати зовут?
Элен нехотя ответила. Она понимала, что у Нейры нет причин плохо относится к Галкуту, но всё же девочке было неприятно, что её новая знакомая обращает на него внимание. Ибо одного упоминания о нем было достаточно, чтобы с легкостью разрушить тот хрупкий радостный уютный мирок общения, который, как казалось Элен, возник между ней и артистами. И хотя теперь она относилась к Галкуту гораздо спокойнее чем прежде, она всё равно упрямо продолжала воспринимать его как жестокого и злобного садиста и детоубийцу. Как бы ей не хотелось этого избежать, она понимала, что постепенно привыкает к Галкуту и порой, для поддержания должного уровня неприязни к нему, ей приходилось сознательно напоминать себе как он унижал её и умышленно причинял боль.
– Что же вы, господин Галкут, позволяете смеяться над вашей спутницей? – С улыбкой спросила Нейра.
– Дураки сотрясают воздух, но не сердце человека, если он умен, – тихо проговорил Галкут. – Но если кто-то прикоснется к госпоже Элен, я отрежу ему пальцы.
Девочка бросила на него быстрый взгляд, подумав о том что он явно не спешил отрезать пальцы "попу", выкручивавшему ей ухо. Но она тут же припомнила тот бешенный дикий взгляд, которым он глядел из под свой шляпы на человека причинявшего ей боль. И пришла к мысли, что возможно Галкут не вмешался тогда лишь потому что был уверен в том что ей ничего серьезного не грозит и считая, что это напротив, послужит ей хорошим уроком на будущее, наглядно продемонстрирует ей что бывает с теми кто вмешивается не в своё дело.